Хааст Хаатааст

В поселке все, кто мог, высыпали на пляж, стараясь ухватить последнюю возможность искупаться в летнем океане – вода в конце августа уже чернела и холодела, исчезали со дна теплолюбивые любопытные скаты, с четырех вечера начинал дуть ледяной бриз с моря, предвестник скорой осени. Сегодня было местами облачно и не слишком жарко – самая подходящая погода для прогулок вдоль берега и рыбалки. Хааст отправился на пирс, встретил там знакомых рыбаков, и получив от них спиннинг, решил провести часок за рыбной ловлей. По шкале от одного до десяти, уровень импульсивности настоящего рыбака никогда не превышает двух – только флегматик способен по-настоящему предаваться этому занятию. Хааст таковым не являлся: по выражению одного его знакомого рыбака, Хааст был из тех, кто любит вылавливать рыбу, а не ловить ее. Бесконечное наблюдение за однообразной водяной гладью и неподвижно торчащим из нее поплавком не успокаивало, а раздражало его; он не готов был заниматься этим делом более двух часов в месяц. Сегодня ему не везло, как и окружающим (которые, впрочем, это так не воспринимали) – он ничего не поймал; лишь раз какая-то козявка заинтересовалась его искусственным червем, да и то сорвалась в конце концов. Спустившись с пирса, он увидел невдалеке ребят; рядом с Верой и Арсением крутилось двое мальчишек, пятиклассников на вид; они лепили из мокрого песка шарики и что-то ими бомбардировали. Хааст подошел к ним; в этот же момент к одному из ребят спустилась босиком с берега его мама, держа в руках свои наполовину покрытые песком блестящие туфли. Она забрала мальчика домой, а его друг подошел к Арсению и сказал, что надеется еще побыть здесь часик-другой. Оказалось, что это был младший брат Арсения, Павлик. Пока Хааст рыбачил, двое мальчишек, похоже, неслабо докучали Вере и Арсению, которые не могли остаться наедине – надо было присматривать за младшими. Вера, взглянув на Хааста, нахально ответила Павлику:

– Конечно, есть еще время, вот, может быть, дядя Хааст согласится покатать тебя на скутере?

Вера чувствовала поддержку Хааста и решила, как водится у подростков, воспользоваться его добротой на полную. Дядя Хааст с удовольствием согласился, и они с Павликом отправились к скутерам. Хааст оглянулся назад – Вера и Арсений медленно брели по песку в противоположном направлении, держась за руки. Оба в трепещущих на ветру светлых шортах и майках, оба худые, с коротко подстриженными черными волосами, оба одного роста. Их общая тень, похожая на вытянутую букву «М», уже прилично склонялась в сторону моря, местами доставая до воды. Павлик тащил Хааста вперед, и когда они встали в очередь за скутером, Вера и Арсений уже совсем скрылись из виду. Но покататься не удалось – Павлику позвонила мама и потребовала срочно ехать домой.

– Мама сказала, что Арсению дозвониться не может, и что мы с ним должны немедленно взять такси и отправляться – сообщил Хаасту мальчик.

– Что-то случилось, но разговор прервался и мама не объяснила, что конкретно, – добавил он.

У Хааста тоже мобильный потерял связь; они пошли искать Веру и Арсения, но их не было на пустеющем пляже. Прошло полчаса; немногие оставшиеся пляжники недоуменно смотрели на свои телефоны, и у кого-то, похоже, связь была. Мобильник Хааста также вдруг подключился на минуту и он получил сообщение от Веры – она писала, что они отлучились на машине друга Арсения в магазин неподалеку, но стоят в огромной пробке, полицейские оцепили дорогу, что-то случилось. Связь у Хааста снова исчезла и больше не появлялась. «Ну ладно, эти двое на машине, еще и с другом, не пропадут; отвезу-ка я Павлика домой, если дороги позволяют», – подумал Хааст. Они отъехали немного в сторону северной бухты; дорога вдоль пляжа была забита машинами, но окружная, ведущая вглубь острова, была вроде свободна.

– Ну что, поехали домой? – спросил Хааст Павлика. – Потом поздно будет, застрянем здесь, похоже, до ночи.

Положение было подвешенное – ни связи, ни полицейских вокруг, никого, кто мог бы что-нибудь прояснить. Хааст вырулил на окружную и они вскоре выбрались из пробки; затем поехали уже по совсем безлюдной дороге, ведущей к Айнским поселениям. Павлик то и дело включал и выключал свой телефон – он утверждал, что так можно прорваться в эфир, когда вышки сотовой связи не выдерживают нагрузки. Вдали уже показались дома его деревни, как вдруг его телефон зазвонил, и Павлик припал ухом к трубке. Громкость была выставлена на полную, и Хааст услышал несколько слов, произнесенных детским голосом: «Ашинис билиуис воихдис ашихвис».

– Дядя Хааст, остановите машину, – встревоженно сказал Павлик. – Вам, наверное, нельзя сейчас к нам в деревню. Я дальше сам дойду.

– Да уж, черт возьми, нельзя! – воскликнул Хааст, догадавшись, что означают эти слова.

– А вы, что, понимаете Сахалинский Латинский? – спросил Павлик.

– Есть немного, – отвечал Хааст, притормаживая и озираясь вокруг.

– Давай-ка я тебя высажу вон у того столба, а там уже сто метров до деревни, рукой подать, – предложил он Павлику.