Хайм

– Никто никого не бросает, папа. Ты ведь сам сказал: это всего лишь оболочка. Что бы ни случилось со мной, Постум останется – теперь уже навсегда. Неужели ты сомневаешься даже в этом?!

Он молчал, пристально глядя на меня. По лицу его катились слезы. Слезы Найта – по лицу оболочки.

– Надо решать, – поторопил нас Программер. – Я ж говорю: есть вариант, что они только и ждут приезда Шварца. А это может произойти в любую минуту…

– Идите, – перебила его я. – Скорее. Я справлюсь, честное слово.

Мы с Найтом обнялись. Я прижался щекой к его мокрой щеке – как четверть часа назад прижимался к кухонной стене в надежде заглянуть подальше. Что было видно мне теперь, от отцовской щеки, – какие дали, какое будущее? Не знаю: разве что-нибудь разглядишь сквозь пелену слез?

– Конечно, мальчик, – шепнул он мне на ухо. – Конечно, ты останешься с нами. Помни об этом все время, тогда тебе ничего не страшно. Договорились?

– Найт… пора! – Программер нетерпеливо переминался у лестницы.

– Иду.

Найт оторвался от меня и, не оборачиваясь, сбежал по ступенькам вниз вслед за хозяином. Какое-то время я еще слышала их приглушенные голоса и звуки передвигаемой мебели. Затем всё стихло, и я осталась одна в пустом доме, в огромной пустой гостиной – одна, если не считать жужжащую аппаратную стойку, два офисных стола, и овечью отару стульев, безмятежно пасущихся меж так и не подтертых луж. Чтобы чем-то себя занять, я пошла на кухню за тряпкой, а заодно уж и навела там порядок. Вспомнив о наказе Программера, погасила свет и отправилась в подвал включать стиральную машину.

Внизу царил тот еще балаган: шкаф стоял боком, на полу валялись упавшие с полок вещи, в стене зияла дыра туннеля. Я прикинула – не стоит ли вернуть всё на место?.. – и решила, что нет, не стоит. Поднялась наверх, спустила воду в сливном бачке и вдруг увидела себя в зеркале, будто со стороны, будто кого-то другого. Господи, чем я занята? Что я делаю, Господи? Какое-то безумие, честное слово…

– Как это что? – ответило зеркало. – Ты оттягиваешь, всеми силами оттягиваешь этот момент.

– Какой момент?

– Сама знаешь.

О да. Я изо всех сил оттягивала момент возвращения в Хайм. Но почему? Ведь Хайм давно уже стал моим главным миром, где я проводила почти всё свое свободное время. Что изменилось?

– Ты еще спрашиваешь… – скривилось зеркало.

– Твое место занято, милочка. Теперь Постум прекрасно обходится без тебя.

Да, всё так. Я медленно спустилась в гостиную, к экранам Хайма, на одном из которых оживленно беседовали Трай, Найт и Постум – вся семья в полном составе. Звук был выключен, но, вне всякого сомнения, Постум произносил ровно те же слова, которыми наделила бы его я, если бы сейчас вошла в систему и переняла бразды правления у своего клона. Если вдуматься, то это было уму непостижимо: я слоняюсь по осажденному дому, спуская воду в сливных бачках, снаружистка Найта пытается уйти от преследования, оператор Трай и вовсе мертв, а наши хаймовские двойники в то же самое время мирно попивают чай на веранде своей загородной виллы!

Неужели я хотела именно такого результата?

Превратиться если не в прислугу, то в некий вспомогательный придаток, вся роль которого сводится к тому, чтобы включать-выключать свет на кухне… А что если я не согласна? Что если я сейчас же открою входную дверь и выскочу наружу прямиком к черному шевроле: спасите меня, люди! Спасите! Я с вами, я своя, из плоти и крови! В погоню, люди, в погоню!

Ну и что дальше? Разве мне станет лучше, если они схватят Программера и подчинят себе Хайм или даже уничтожат его? Кем я буду без Хайма? Глупой девушкой-фотографом, которая делает вид, что сражается со смертью, а на самом деле прислуживает ей? Да, именно так. Не стоит себя обманывать, детка: снаружисты всегда не более чем прислуга. Мир принадлежит вечным господам – таким, как смерть, а теперь, возможно, еще и Хайм. Выбор заключается не в том, прислуживать или нет, а в том, кому прислуживать. Неужели я выберу смерть? Вот уж нет… Я прибавила звука и стала Постумом.

В десятом часу принесли продукты из супермаркета. Я открыл, взял пакет и расписался в планшете посыльного. Субурбан стоял на том же месте; рядом, опершись на машину плечом и старательно глядя мимо меня, покуривал крепкий мужчина в куртке. Как долго они еще будут выжидать? Я вернулся в гостиную и в Хайм.

Не знаю, как в чем-то другом, но в этой своей части план Программера сработал превосходно: они ворвались в дом лишь на рассвете следующего дня. Звонить не стали, просто выломали дверь. Правда, она оказалась очень крепкой и поддалась не сразу, так что мне хватило времени на то, чтобы вырубить стойку.

16. Программер