Халхин-Гол. Первая победа Жукова

– Чем хвалиться? Тоже людей положили в достатке, пока японцев выбивали. Да и здесь в конце мая те же ошибки повторяли. С колёс пехоту в бой бросали, танковую роту развернуть не успели. Монгольская конница в атаку шла. Бронемашины по песку пустили, хорошая цель для японской артиллерии. Ладно, наливайте, что ли, грустить не будем.

– Верно, товарищ старший лейтенант, – отозвался Савелий Балакин, доставая фляжку. – Отбросили всё же японцев. А новый командир корпуса себя покажет, носом чую.

– Поглядим, как всё будет.

Ребята посидели ещё часок, потом заторопились.

– Надо идти, – поднялся сержант Балакин. – А то Назаренко, наверное, о нас вспоминает. Что ему передать, если спросит?

– Неделю, а может, и полторы полежать ещё придётся, – ответил Василий. – Буду просить, чтобы побыстрее выписали.

В палату вернулись, когда закончился тихий час. Паша Яценко лежал бледный, с досадой пожаловался, что снова чистили рану.

– Японцы-сволочи зажигательную пулю в ногу всадили. Кость не задело, а ожог болит.

– Мы тебе водки немного принесли. Сто граммов примешь? – предложил Астахов.

– Конечно, приму. Хуже не будет.

Вскоре в палату забежала медсестра Катя и озабоченно сообщила:

– Комиссар госпиталь обходит. Будьте на месте, товарищи командиры.

– Есть, товарищ медсестра! – козырнул Зубов. – Но мы лучше бы с вами, Катюша, пообщались. Нам свои политработники надоели, а тут ещё на лечении воспитывать будут.

– Вы опять выпили? Меня подвести хотите?

– Ни в жизнь, – широко заулыбался танкист. – Да и выпил я всего ничего. Кумыса холодненького да водочки чуток.

Катя поправила косынку, одёрнула халат и пошла встречать комиссара.

Главный политработник госпиталя в звании старшего батальонного комиссара появился в сопровождении одного из врачей, со своим помощником по комсомолу. Замыкала свиту медсестра Катя.

Все были в белых халатах. Комиссар его расстегнул, чтобы все видели награды: орден Красной Звезды, медаль «20 лет РККА» и монгольский орден. Лейтенант Фильков по привычке было встал, но комиссар благодушно махнул рукой.

– Мы не в строю. Пришёл проведать вас, узнать, есть ли какие просьбы. Питание нормальное?

– Всё хорошо, – немедленно отозвался танкист Зубов, который в присутствии высокого начальства молчать не умел. – Врачи опытные, медсёстры заботливые и красивые.

Свита заулыбалась, даже Катя порозовела, а комиссар торжественно проговорил:

– У меня для вас хорошая новость, товарищ Зубов.

Он сделал паузу, а командир танковой роты, округлив глаза, радостно спросил:

– Неужели досрочно выписывают?

– Из нашего госпиталя никого досрочно не выписывают. Лечение идёт строго по плану. Вас я поздравляю с присвоением очередного воинского звания «капитан». Приказ находится в штабе бригады.

– Служу трудовому народу, – поднялся с койки Егор Зубов. – А больше никому не присвоили? Вон лейтенант Фильков – смелый парень, в атаке ранение получил. Анализы как положено сдаёт. Достоин!

– У товарища Филькова всё впереди, – терпеливо улыбался комиссар. – Вам же, товарищ капитан, хорошо бы выступить перед ранеными. Рассказать о своём боевом пути, об ордене, который вы носите на груди. Не так много у нас орденоносцев. Вы и в майских боях участвовали, есть чем с молодёжью поделиться.

– Делиться особенно нечем. Стрелковые части в основном сражались. А танков и бронемашин совсем немного успели перебросить К тому же подбили мою «бэтэшку».

– Это неважно. Главное, что вложили японским агрессорам как следует.

– Да и нам досталось, – не выдержал лейтенант Астахов. – Ребята дрались смело, но японцы миномёты и пушки имели. Сильный огонь вели.

– Война без потерь не бывает!

– Зевнули мы на этих высотах, – сказал Зубов. – С колёс в бой вступили. Именно поэтому и потери большие несли.

Если бы войсками группы по-прежнему командовал комкор Фекленко, то Зубову и Астахову досталось бы от комиссара за «критику руководства и незрелые высказывания». Наверняка бы вызвал к себе и отчитал обоих. Но в нынешней обстановке не решился. Ходили слухи, что новый командующий Жуков не жалует политработников, а значит, связываться со строевыми командирами, да ещё получившими ранения в бою, не следует.

«Ничего, поговорю с их непосредственным начальством, сообщу о политической безграмотности, – сдерживая раздражение, думал комиссар. – Болтают что кому вздумается. Не так командовали, зевнули, потери большие…»

А Зубов окончательно вывел комиссара из себя, заявив:

– Слабовата защита у танков и бронемашин против японских пушек. Именно поэтому и пехоту должным образом не смогли поддержать.

Комиссар госпиталя, цепко державшийся за своё тёплое место, закруглил разговор и, пожелав раненым скорейшего выздоровления, покинул палату.

Однако политработники Красной Армии вовсе не были туповатыми и зацикленными на идеологии людьми. Они проповедовали то, что им предписывали сверху, и многие хорошо осознавали вред собственной болтовни.