Халхин-Гол. Первая победа Жукова

Солдат, которого ждала невеста, метнул пакет с расстояния десяти шагов. Механик-водитель дал газ, два килограмма тротила рванули позади машины. Второй солдат сделал несколько шагов, чтобы бросить взрывчатку точно в цель. Пулемётная очередь едва не срезала смельчака. Механик-водитель притормозил, не рискуя приближаться к японцу с пакетом взрывчатки в поднятых руках.

Танк забуксовал на песчаном подъёме. Гусеницы бешено вращались, машина кое-как двигалась, а два японца набегали с кормы – самой незащищённой части. Лёша Чурюмов развернул башню. Он понял, что, стреляя с подъёма, он достанет врага и в мёртвой зоне.

Снаряд в стволе был заряжен полчаса назад, когда ещё был жив прежний командир танка. Выстрел в тесноте башни ударил оглушительно громко. Снаряд пролетел над головой японцев и взорвался метрах в пятнадцати. Сразу же заработал пулемёт, опрокинув на спину солдата, которого ждала невеста. Он продолжал сжимать штык, умирая с оружием в руках.

Его товарищ, уходя от пуль, отшвырнул пакет. Шипели последние сантиметры бикфордова шнура, а солдат понял – его семье не станет легче, если он погибнет на этом раскалённом склоне, а тело растворится в чужой земле.

Оглушительно рванула самодельная бомба, танк преодолел склон. Лёша Чурюмов выцеливал орудийный окоп, где пряталась 75-миллиметровка. Экипаж слушался его беспрекословно. Лейтенант спас всех от смертников и твёрдо намеревался воевать.

Солдат, который не сумел взорвать русский танк, долго лежал в промоине. Единственным оружием оставался штык. Пробиться к своим он не мог, русские наступали. Но и сдаваться в плен казалось ему немыслимым.

Он подкараулил двоих раненых танкистов, бредущих вниз по склону, и бросился на них. Успел ударить одного штыком. Второй выхватил «Наган» и выстрелил несколько раз в упор. Затем помог встать товарищу, который отчаянно матерился, зажимая рану в боку.

– Это же надо. От снаряда спаслись, а тут штыком едва не пропороли.

– Дай гляну, чё там.

– Шкуру слегка продырявил. Пошли быстрее, – глянув на лежавшего вниз лицом солдата, танкист покачал головой. – Крепко япошки дерутся… до конца.

Раненный тремя пулями солдат, собиравшийся вытащить семью из бедности, сполз в промоину. Он знал, живым ему не выбраться. Если только не произойдёт чудо. По-прежнему пекло солнце. В родных горах всегда прохладно, а вода холодная и прозрачная.

Кажется, неподалёку тоже журчит вода. Надо собраться с силами и доползти. В ранце находились ценные вещи, с которыми он не расставался. Фигурка Будды из серебра, взятая из буддийского святилища-субургана, где хорошо похозяйничал его взвод. Там же хранился рулончик кожи и яркий шёлковый платок. В кармане лежал бумажник с накопленным жалованьем, кольцо, две золотые монеты. Этого хватит, чтобы купить лошадь, корову и новый инвентарь для хозяйства.

Вода продолжала журчать. Монеты солдат отобрал у китайского торговца, кольцо сдёрнул с пальца девушки. Остальные смотрели на её стройное обнажённое тело и торопились воспользоваться им. А солдат из горной деревни не только получил удовольствие, но и заметил кольцо. Девушка была измучена, лежала с закрытыми глазами, как теперь лежал солдат. Журчала не вода, а песок, который сдувал ветер, засыпая ноги и навевая долгий сон. Он немного поспит и встанет… 

* * *

Командир танковой роты капитан Зубов остановил свой БТ-7 на одной из плоских вершин горы Баин-Цаган. Механик заглушил двигатель, дымившийся от перегрева, стал доливать воду и масло. Зубов поджидал остальные машины своей роты, оглядываясь по сторонам.

В небе находилось множество самолётов, советских и японских. Наши бомбили высоту, переправу. Вспыхивали воздушные схватки, японскую авиацию теснили.

Правее вместе с танками вступил в бой батальон 7-й мотоброневой бригады. Спрыгивали с грузовиков и разворачивались в цепь для наступления прибывшие наконец пехотные роты. Хотя танки прорвали японскую оборону, позади оставались сильные узлы сопротивления.

Опытный танкист Егор Зубов с нарастающей злостью думал о том, что наступление на важную высоту напоминает удар растопыренными пальцами. Бригада неплохо продвинулась вперёд, но путь её был отмечен десятками подбитых и горевших танков. В его четвёртой роте погиб командир взвода, и неизвестно где находился ещё один взводный, лейтенант Чурюмов.

Броневой батальон в количестве пятидесяти машин с первых минут нёс большие потери. Бронеавтомобили БА-6 и БА-10 с 45-миллиметровыми пушками, его основная ударная сила, были громоздкими, имели маломощные двигатели и тонкую броню. Их подбивали один за другим, они буксовали на подъёмах. В бинокль было видно, как горят трёхосные машины. Две из них под тяжестью башен опрокинулись.

– Б…ство какое-то, – вырвалось у механика Родиона Пятакова, который тоже глядел на горевшие бронеавтомобили. – Их же всех перебьют!