Хамам «Балкания»

Слухи о его храбрости достигли султана и великого визиря быстрее, чем известия о боях в Банате. Когда был получен свежий рапорт сераскера об успешном походе, содержащий личные и откровенные похвалы Ахмед-паши в свой адрес, а также рассказ о подвигах Мехмед-паши, им обоим полегчало. Их мягкое отношение к прежним ошибкам теперь казалось вполне оправданным. Это дало им возможность с чистым сердцем продолжить благоволить Баице. А ему стало дышать легче, когда удалось отразить отравленные стрелы, с радостью пущенные в его сторону чересчур воинственными пашами, агами и бегами. Никто более не смел сомневаться в его героизме.

Но у Баицы был еще один «адский план», созревший, когда он продолжил поход как командир, равный второму визирю Порты. Ахмед-паша, захватив множество укрепленных городов, слишком легко и слишком быстро принял предложение беглербега Буды Хадума Али-паши объединить войска всех полководцев и увенчать военные успехи нападением на знаменитую крепость Эгер, которая доминировала в Верхней Венгрии. Во время встречи с сераскером с глазу на глаз Баица было воспротивился этой идее, но вскоре вынужденно отказался от своего упрямства, когда понял, что его опять обвинят в недостатке храбрости. О важности этого предприятия говорил и список участников осады: двухтысячному гарнизону Эгера во главе с воеводой Иштваном Добо (другом сербского героя Петра Бакича, который также сражался на австро-венгерской стороне) противостояло целых пятьдесят тысяч османов (в том числе и несколько тысяч сербских воинов под командой Мехмед-паши)! Во главе турецкого войска помимо второго визиря Ахмед-паши и беглербега Румелии Мехмед-паши Соколлу стояли и беглербег Анатолии Хасан-паша, беглербег Буды Хадум Али-паша, санджак стольного Белграда Арслан-бег, санджак Боснии Улама-бег, санджак Печуя Дервиш-бег, санджак Смедерева Хасан-бег, санджак Сегедина Мустафа-бег, санджак Хатвана Вели-бег. Под началом таких закаленных бойцов собрались все имевшиеся в наличии рода османской армии: янычары и спахии, акинджии, бешлии, азапы и мартолозы, тобджии и топарабаджии. Но вся эта мощь не помогла им. Произошло то, что и предвидел Баица: количество стало и ловушкой, и заблуждением, потому что крепость была стратегически идеальной, прекрасно спланированной и построенной, что и позволяло с легкостью защищать ее. Кроме того, османское войско давно не встречалось с такой практически безумной отвагой всего населения крепости, от солдат и стариков до женщин и детей. После длительной, более месяца, осады и ледяных проливных дождей, выпавших в середине октября, казалось, что в события вмешался Всевышний, который словно хотел дать знать, что существуют места и люди, которых следует оставить в покое. Ахмед-паше стало ясно, что следует отступить. Число погибших при штурме было запрещено упоминать.

Да и Баица не собирался никому ничего сообщать: вот и второй визирь потерпел неудачу, если не сказать поражение! Его «адский план» не предполагал действие, скорее в него было заложено бездействие. Достаточно было того, что он все заранее знал, но никто не прислушается к его совету не осаждать Эгер. Тем самым он дал понять, что ошибки присущи всем полководцам.

Это событие еще больше смягчило предыдущую неудачу Баицы. Особенно помогло ему то, что до султана в Топкапи сарае все-таки дошла весть о том, что планам захватить Эгер воспротивился только Мехмед-паша Соколович. Можно сказать, на своих ошибках он попытался научить других. Не вышло. Похоже, каждому предстояло совершить свою.

Серьезность поражения и гнев султана не смогла смягчить даже смена беглербега Буды.

Но Баица тоже не был доволен.

И опять он подумал о Синане.