Хамсин

— Я могу его сделать за десять минут, если вы еще подождете, — усмехнулся Сентамур.

— Подожду, конечно.

— Чудесно. И подумайте на досуге, как мне вернуть мои водительские права: меня их лишили два месяца назад за превышение скорости на дороге, ведущей к Рапалло.

— Не вас одного: там ограничение скорости до двадцати километров. Рядом воинская часть, и на дорогу часто выезжают бронетранспортеры. Можно разбиться насмерть.

— Я пока не разбился. А права мне нужны.

— Права вам вернут, я об этом позабочусь, — усмехнулся капитан.

— Вы уверены?

— Да.

— Почему?

— Не буду вам объяснять, синьор Сентамур. Но права у вас будут — дайте мне на это недельку.

— А я всегда буду к вашим услугам, дорогой капитан.

Сентамур ушел делать разрешение на управление моторной лодкой, а Марини невольно задумался над его последними словами.

Он, капитан карабинеров Гвидо Марини, который всегда гордился тем, что никогда не вступал ни в какие контакты с нарушителями закона и был непримирим к любым проявлениям коррупции, оказался сейчас вовлечен в самые неблаговидные дела.

И все из-за человека, которого пожалела и пригрела его семья!

31

Капитан Марини довез Роберту и Денниса только до Колизея: ему нужно было успеть завезти в министерство документы, полученные у Сентамура, до начала его собственного служебного дня.

От Колизея до Тридцатого квартала Сан-Базилио было километров пятнадцать; Роберта объяснила Деннису: что ехать туда на такси в утренние часы, когда чуть ли не у каждого светофора выстраивается длинная вереница машин, придется не менее получаса. Она не выспалась, так как до двух часов ночи готовила новогодние блюда, и поэтому в машине задремала у него на плече. Ее густые длинные волосы пахли цитрусами, и ему было приятно вдыхать этот запах. Все женщины, с которыми его сводила судьба, обычно пахли табачным дымом…

Квартирка, в которую его привела Роберта, ему понравилась: она была чистой и светлой, а с балкона открывался вид на небольшой парк и пестрые киоски, выстроившиеся у входа на площадку аттракционов. Звучала веселая музыка, хотя в этот утренний час посетителей было не больше десятка.

— Хочешь кофе? — спросила Роберта.

— Мечтал о нем все утро, — отозвался он.

Она сварила кофе и принесла из кухоньки кофейник и печенье с орехами. Он впервые видел ее не в бесформенном домашнем платье и тапочках, а в красивом голубом костюме и в туфлях-лодочках. Он не мог не отметить, что женщина была складной и, несмотря на высокий рост, двигалась изящно и плавно. Впрочем, он и сам был высокого роста, так что Роберта была, наверное, только на два или три сантиметра выше него. Но главное, что особенно в ней привлекало, это ее роскошные волосы. Дома она носила пучок на голове; сейчас волосы спадали ей на плечи, оттеняя белизну лица, коралловый тон губ и длинную, точеную шею.

Она открыла шкафчик над небольшим письменным столом и вынула оттуда графин с янтарной жидкостью и два бокала.

— Это коньяк? — спросил Хамсин.

— Нет, — ответила она. — Это бенедиктин.

— Значит, ликер?

— Да, но только монастырский. Двоюродный брат Чезаре — монах, он живет в монастыре в Монте-Кассино. Они делают там бенедиктин для именитых гостей.

— Из чего он? — поинтересовался Хамсин.

— О, в него входит множество ингредиентов! — воскликнула Роберта. — Я знаю, что там есть шафран, можжевельник, чай, кориандр, гвоздика, лимон, цедра апельсина и еще десять или двенадцать других добавок… Дядя говорил, что подлинный, оригинальный рецепт бенедиктина — страшная тайна и ею владеют всего три человека в мире. Не знаю, правда это или нет, но эта традиция поддерживается лет пятьсот, если не больше… Будешь пробовать?

— Да, конечно, черт возьми! В жизни все надо испытать.

Роберта неожиданно засмущалась и покраснела.

— А как этот бенедиктин попал к твоей подруге? — вдруг спросил он.

— Я подарила ей бутылку. Монах привез ее мне перед Рождеством. Он знает, что я люблю выпить глоток или два. Когда совсем тоскливо.

— Тебе бывает тоскливо? Красивая, умная женщина, перед которой должны преклоняться все нормальные мужчины, говорит, что ей бывает тоскливо. Или тебе все в жизни уже надоело? Ты уже все видела и все знаешь? Так?

— Все наоборот. Ничего не видела, ничего не знаю. Никуда из Италии не выезжала. Сижу дома, в Иль-Пино, раз в месяц общаюсь с подругами. А вот ты скоро уедешь. Будешь разъезжать по всему миру, видеть города и страны. Как я тебе завидую!

— Нечего мне завидовать! Я даже не представляю, когда у меня появится возможность уехать. Пока у меня нет ни паспорта, ни денег, чтобы куда-то уехать — а сделать это, как ты понимаешь, надо, и к тому же очень быстро. Причем в первую очередь ради всех вас.

— Понимаю. И капитан об этом позаботился.

Она открыла сумочку и положила на столик толстый конверт. Он с некоторым недоверием открыл его. В конверте лежали британский паспорт и две тысячи долларов.

Хамсин поднял глаза.

— Капитан говорил, что может одолжить только двести пятьдесят долларов.

— Это не его деньги, — улыбнулась Роберта. — Это мои сбережения. Собственно, не мои, а моей покойной матери.

Хамсин опустил голову.