Хардкор

Так в бурных неформальных событиях и прошло пару лет. К тому времени я уже видел Scorpions в Питере, позже Sielun Velejet и Zero Nnine в Москве. А поскольку кругом одни рок-звезды и концерты, то, подумалось мне, «а почему бы и не я?»? В родном Северном Тушино совместно с Мишей Делбой «Долбенем» был организован рок коллектив «Die Schwarzen Katzen», и после затянувшейся на полгода репетиции на базе в Алёшкино, где репетировало много разных бездельников, DSK вступил в Рок-Лабораторию (полное название: «Московская городская творческая лаборатория рок-музыки при Московском городском комитете Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи»).

Тогда на прослушивании были Троицкий, Скляр, Липницкий – всем этим уже именитым рок-комсомольцам понравились наши музицирования вандалистической направленности (музыкальный стиль нами самими был определен как «блицкриг-джаз»). Была жесткая ритм-секция с двумя барабанщиками (сессионно подключался брат Миши, Паша, царствие им небесное) и общая стилистика в духе Laibach. Позже был снят видеоклип на кавер-версию «Белые розы», который еще позже показали в «Программе «А». Состав группы на тот момент был таков: Михаил Делба «Долбень» – перкуссия, Алексей Фролов «Ильич» – гитара, Константин Жилин «Костик» – бас, и Алексей Минашкин «Китаец» – вокал.

Так как мы уже все были рокеры, дизайн внешнего вида к тому моменту был устоявшимся: кожаные косовороты, безрукавки из джинсы поверх куртки, наспинные и нагрудные ФИРМЕННЫЕ нашивки, казаки, фирменные майки – все это являлось непременным атрибутом жизни. Эти знаки отличия, надо сказать, стоили весьма дорого. Как-то, ещё до поступления в вуз, я работал на заводе, зарабатывал рабочую путёвку для поступления. В местной столовой познакомился с петеушником (сам ко мне подошел, видимо, распознал по каким-то причинам), и тот предложил мне купить набор: джинсовка-безрукавка с наспинной нашивкой Motorhead, проклёепанная тридцатью пирамидками, плюс страница из журнала с информацией про тот же Motorhead, всё за шестьдесят пять рублей. Когда в цеху, среди сослуживцев, я озвучил эту цену и показал купленный товар, меня чуть не четвертовали, ну уж а придурком посчитали точно. Джинсовка без нашивки и пирамидок ушла за пятьдесят, нашивка за тридцать, пирамидки и бумага – не помню. Да, спекуляция была повсеместна.

В 1990 году к группе подключились Жульен (Константин Максимов) и Кактус из подмосковного Калиниграда (ныне г. Королев). Собственно, весь год был проведен чрезвычайно активно. Мы умудрились дважды выступить на «Фестивале надежд», фестивале «Антиспид» в МДМ, в серии фестивалей от Рок-Лаборатории в ДК «Заря», «Коммуна» и других. Плотность событий увеличилась до неимоверности. Всё слилось в одно затянувшееся выступление, особо помнится только благотворительный концерт на девять дней смерти Цоя на базе в Алёшкино.

Здесь необходимо отметить, что все выступления происходили на фоне тотального перелома, отмирания старых порядков и зарождения новых беспорядков. Старые порядки закрепились в воспоминаниях как обилие коммунистических фетишей, отсутствие какой-либо информации о жизни как таковой, постоянная угроза со стороны карательных органов. Ещё своей тотальной серостью и беспросветной скукой. В этой совокупности можно обнаружить ответ на вопрос, почему же так были популярны неформальные коллективы того периода. Из общей массы отечественных андеграундовых коллективов я выделял для себя творчество группы «ДК». Меткие и ёмкие формулировки происходящего с оригинальным шумовым сопровождением как нельзя ближе подошли к вопросу характеризации отмирающей действительности или неизменных ценностей данной территории. Некоторые из них актуальны и по сей день. Кстати, с одним из вокалистов «ДК», Морозовым, мы оказались ещё и соседями, что привело к тесному общению и возможности изучить творчество группы вживую.

Помимо отсутствия признаков жизни, отсутствовали и её атрибуты – одежды, кроме как рабочей, и питания, кроме как по «блату». «Косая» кожа – непреложный атрибут «рок-ковбоя» – стоила в конце восьмидесятых не менее ста рублей (сравним с ежемесячным заработком рядового советского гражданина в сто двадцать рублей). Маргиналы, нигде не работающие, и старающиеся не засорять сознание ненужным образованием в профтехучилищах, умудрялись изыскивать при этом средства для закупки дорогостоящей амуниции, записей и сопутствующих товаров. Крутились, изворачивались, что-то изготавливали сами – и тем самым создавали систему самообеспечения и самопотребления. Тот самый рынок, о котором мечтали позднее демократы, но который так никто и не увидел.

Система просуществовала до начала «зарождающейся жизни» (я бы назвал её грядущими беспорядками). Для этого периода характерен обмен информации и личной продукции на денежные знаки. Страна постепенно втягивалась в период рэкета и спекуляций.