Харизма [СИ]

  Я не добавила 'мать твою так'.

  Каждый сантиметр моего тела пришел в боевую готовность. Я приготовилась уложить его на обе лопатки, когда краем глаза увидела Игоря Крапивского, спешащего к нам.

  Редко увидишь торопящегося Крапивского. Он ссутулился и немного косолапил, и был похож на тощего грифа в мятом бежевом плаще. Под плащом был тот же серый костюм, который я видела на нем утром. Он выглядел усталым и взвинченным. Судя по теням под глазами, его рабочий день плавно перетек в рабочую ночь. Николай Гумилев с покрасневшими от холода ушами следовал за ним по пятам.

  - Кто позвонил Реньи? - прогремел Крапивский на ходу. Не сомневайтесь, его услышали все.

  - Как это понимать?

  Крапивский продолжал надвигаться на меня, будто тот бежевый небритый буран.

  - Вам здесь не место!

  Впервые за всю историю нашего знакомства захотелось ударить его, сделать ему больно. Здравый смысл, дающий трезвые оценки происходящему, шепнул, что Крапивский просто волнуется за меня. Но знаете что? Здравый смысл может катится под три черта.

  Ткнув пальцем в сторону дома, я рявкнула:

  - Вы правы. Потому что мое место там. Там моя семья, понимаете? И я сделаю все, чтобы помочь.

  Крапивский шумно дышал, но с ним все будет в порядке. Он смирится.

  - Это я позвонил Реньи, - сказал Гумилев.

  - Это и есть Реньи? - спросил угрюмый тип с армейской стрижкой.

  Я посмотрела на него и, надеюсь, он правильно расшифровал нацарапанное на моем лице, а посему поступит мудро и заткнется. Потому что в какой-то момент мое хорошее воспитание тоже покатится под три черта, и тогда я за себя не отвечаю. Слишком много дерьма. Слишком много угрюмых взглядов и принуждения. А я всего-навсего хочу, чтобы хоть раз было по-моему!

  Крапивский коснулся моего локтя; морщина меж его бровей углубилась. Вероятно, я выглядела хуже, чем надеялась. В гостинице я одевалась не перед зеркалом, поэтому не видела произошедшие с моим лицом за полтора часа сна метаморфозы. Некоторые люди достаточно тактичны, чтобы не тыкать в вас пальцем и не реветь что-то вроде: 'Эй, подруга, сегодня что, Хэллоуин?', например, регистратор в 'Белом какаду'. Именно тактичность Романа сделала меня беспечной, как если бы мое смуглое табло не было мятым и исцарапанным. Не табло, а ангельский лик с полотен венецианских живописцев. Будь проклята тактичность.

  Игорь сказал Армейской Стрижке Карпову не задираться. Я не питала сомнений, что, будь я мужиком, Карпов бы двинул мне по физиономии. Я не была мужиком, но не имела ничего против того, чтобы он двинул мне по физиономии. Потому что тогда у меня бы появился повод размазать его по асфальту.

  Мы направились к старенькому 'Пежо' Крапивского. Я не отводила глаз от распахнутой двери дома Колесниковых. Вот что в данный момент имело значение: дверь, в которую я должна войти. И чем быстрее, тем лучше.

  Из дома не доносилось ни звука. Давящая напряженная тишина. Прихожая и коридор пусты. Ковровая дорожка собрана в гармошку. Красный след тянется от входной двери, по коридору, заворачивает в гостиную. На входной двери - красный отпечаток руки. Чья это кровь? Кристины? Антона? Сони? Я почувствовала глухую боль в груди.

  - Вам не следует быть здесь.

  Крапивский привалился к 'Пежо' и закурил, предварительно оторвав фильтр. Таким же движением креветке скручивают голову.

  - Избавьте меня от нравоучений, Игорь. Я уже большая девочка и могу отвечать за свои поступки.

  - Это опасно.

  Я притворно вытаращила глаза:

  - Да ну! Не может быть!

  Он струсил пепел, и устало посмотрел на меня. От недавней нервозности не осталось и следа. Крапивский выглядел поистине скверно. Тень от клена падала на его лицо, вливалась в каждую морщину, штриховала синяки под глазами - делала небрежный набросок его лица в старости. В свои пятьдесят Игорь выглядел как семидесятилетний старик. Он как-то сказал мне, что мечтает встретить старость, сидя в шезлонге, потягивая коктейль, глядя на лазурный океан. И он, и я, мы оба знали, что такой старости у него не будет.

  - Что у вас с лицом?

  - У меня была очень длинная ночь.

  - Мне вас не переубедить, - Крапивский произнес это утвердительно.

  Я тоже сунула сигарету в угол рта, кивнула. Курить не хотелось, но я не могла придумать ничего лучше.

  - Именно так. Есть предположения, кто это может быть?

  Крапивский поджег мне сигарету. Пластиковая зажигалка вновь исчезла в кармане пальто.

  - Очеловеченное животное?

  Я смотрела на старшего следователя, дым тек из моих слегка приоткрытых губ. Как и с мечтами о достойной старости - тут мы тоже оба знали, что к чему.

  - Это не очеловеченное животное, Игорь.

  Не дожидаясь ответа, я сняла куртку и протянула ее Крапивскому. Он увидел пистолет и нахмурился, вновь входя в опасное состояние, не иначе в любую секунду готов заломить мне руки и прижать к авто.

  - Не знал, что у вас есть разрешение на ношение оружия.

  Пожав плечами, я улыбнулась:

  - У меня его нет. Не бросайте куртку, где попало, окей? Куртка вроде как моя любимая и все такое.