Харка, сын вождя

Потом он отдыхал в новом жилище. При этом он в первый раз вспомнил своих друзей и товарищей по играм: младшего брата Харпстенну, старшего друга Четана, Черную Кожу, веселого курчавого мальчика, увезенного вместе с отцом в рабство белыми людьми и убежавшего от бледнолицых, — вспомнил отряд Молодых Собак, предводителем которого был он, Харка Ночное Око Твердый Камень, Убивший Волка, Поражающий Стрелами Бизонов, Охотник на Медведей.

Вот сколько имен получил он, сын вождя, от своих товарищей! Интересно, как они называют его теперь? Отваживается ли вообще кто-нибудь из них говорить о нем? И если они молчат из страха перед шаманом — кто хотя бы думает о нем?

Как прекрасно они могли бы играть здесь, в горах, в этой маленькой долине, у этой землянки!

Харка прервал поток своих невеселых мыслей и посмотрел в небо, где снова кружил орел. Упорство, с которым пернатый хищник вновь и вновь парил над долиной, удивило его. Может, где-нибудь поблизости находится добыча, которую он обнаружил и теперь лишь ждет удобного момента, чтобы камнем броситься на нее? Или он возмущен пришельцами — людьми и лошадьми, дерзнувшими вторгнуться в его владения?

Эта маленькая высокогорная долина — вдали от городов и индейских стойбищ, в стороне от караванных путей пришельцев из Европы, от маршрутов посыльных, от строительства железных дорог, — этот затерянный мир, в котором по ночам царил холод, а зимой и вовсе ледяная стужа, — был настоящим раем для пернатых хищников. Судя по следам, у источника и на лугу с самой весны не было никого, кроме овец и птиц. А люди, возможно, появились здесь впервые.

Харка посмотрел на свой нож. Может, отец был прав, говоря, что этот нож, только с другой рукояткой, уже мог служить оружием какому-нибудь другому индейцу? Сейчас лезвие было вставлено в расщепленную деревянную ручку, обмотанную лыком, — примитивное, но вполне надежное орудие, не из кремневого, а из какого-то другого, очень твердого камня. Харка был доволен. Как сюда попали этот нож и наконечник для стрелы? Может, здесь, в лесу, когда-то жило племя индейцев? Зимой в лесу, конечно, теплее. Им с отцом тоже придется рано или поздно оставить свое нынешнее убежище и перебраться вниз. Но до зимы еще далеко. Пока что здесь хватает света и тепла.

Харка вдруг заметил, что лошади чем-то встревожены. Они рыли землю копытами и жались друг к другу, как это делают звери в стаде, на которых нападает хищник. Харка, сжимая в руке нож, внимательно осмотрелся и прислушался. Потом встал и незаметно пробрался к источнику и каменной тропе, прошел до выступа скалы, служившего им наблюдательным пунктом, и принялся изучать обстановку. Вокруг царил мир и покой. Только тихо журчала вода. В небе парил орел с широко распростертыми крыльями.

Харка остался недоволен результатом своих наблюдений: он не выяснил причину беспокойства лошадей. Они хоть и успокоились немного, но по-прежнему недоверчиво косили глазом и настороженно прислушивались. Что же их тревожило? Харка держал наготове все свое оружие: лук и стрелы, копье и винтовку, которую на всякий случай зарядил. В руке у него был нож.

Орел исчез. Может, он тоже заметил своими зоркими глазами опасность? Харка пожалел, что рядом нет отца. Но Маттотаупа, скорее всего, вернется лишь к ночи или вообще через два или три дня.

Поскольку лошади опять принялись спокойно щипать траву, Харка занялся делом. У него были стрелы с каменными и костяными наконечниками, и стрелять ими нужно было по-разному, так как они были разного веса. Он привык к стрелам с костяными наконечниками, поэтому решил поупражняться в стрельбе стрелами с каменными наконечниками. Выбрав на противоположном берегу ручья точку, в которую хотел попасть, он, стоя у входа в землянку, выстрелил и сразу почувствовал, что к этим стрелам еще нужно привыкнуть. Выпустив все стрелы, он побежал за ними, чтобы продолжить упражнение. Лук тоже требовал привычки. Тетива была еще новой и не такой крепкой, как жила бизона.

За этим занятием он провел несколько часов. Потом прилег отдохнуть рядом с землянкой. Отдыхая, он разглядывал оленьи рога. Маттотаупа еще не придумал, что из них сделать.

После небольшой передышки Харка стал упражняться в метании копья с костяным наконечником. Он быстро приноровился к нему и попадал в цель не хуже, чем отцовскими копьями в родном стойбище, но продолжал упражнение скорее ради удовольствия, чем по необходимости. После каждого броска он бежал за оружием, так что все это время он был в движении и у него пересохло в горле. Утолив жажду в источнике, там, где вода была особенно холодной и свежей, Харка снова сел перед землянкой и взял в руки рога. Когда вернется отец, он выскажет ему свои соображения о том, как их лучше всего использовать. Он сидел лицом к скале; послеполуденное солнце светило ему в спину.