Харка, сын вождя

Харка охотно выполнил его приказ. Быстро надел свои кожаные штаны и мокасины и поспешил к вагончику дрессировщика. Войдя, он увидел ту же картину, что и днем. Рональд как раз одной рукой не без труда зажег лампу. Эта рука еще болела после удара тигриной лапы во время репетиции. Фрэнк Эллис стоял у стены. Холодный пот у него на лице уже давно высох.

— Харри, — сказал Рональд, — через двадцать минут начинается мой номер. Сегодня он будет выглядеть совершенно иначе. Это будет импровизация. Я сегодня все как следует обдумал, времени у меня было достаточно. И все показал мистеру Эллису. Похоже, он со всем согласен. Задерни-ка вот эту занавеску перед моей кроватью, чтобы Тигре было не видно мистера Эллиса. Как только занавеска отгородит нас от него, мистер Эллис должен немедленно исчезнуть и по возможности не показываться нигде, где бы Тигра могла его учуять. Иначе я снимаю с себя всякую ответственность за его безопасность. Животное очень ненадежно, — это результат того, что в последние годы меня вынуждали обращаться с ней то ласково, то жестко. Я уже объяснял это мистеру Эллису. Даже человек становится непредсказуемым, если его то гладить, то злить. Но это так, к слову. Когда Фрэнк Эллис будет в безопасности, позаботься о том, чтобы поблизости никого не было, даже конюхов. Я сам отведу Тигру в клетку-коридор.

— Хорошо.

Харка спокойно затянул занавеску, словно закрыл полог своего родного вигвама. Тигра внимательно посмотрела на него, но не шевельнулась.

В то же самое время Сэмюэль Смит с Кейт и Дугласом направлялись в зверинец. Как только они исчезли из поля зрения тетушки Бетти и мистера Финли, дети дали волю своей радости и стали бурно выражать благодарность Смиту. Сначала они пришли в шатер, где содержались слоны, верблюды, ослы и лошади. Смита прежде всего интересовали лошади, и конюх — тот самый, что чуть умер от смеха, узнав о приключении Фрэнка Эллиса, — услужливо предложил свою помощь хорошо одетому господину с детьми. Он надеялся на чаевые, поскольку получил от дирекции пока лишь скудный аванс. Смит умеренно вознаградил его за любезность и попытался хоть что-нибудь узнать от него об индейской группе. Но конюх не располагал какими-либо интересными сведениями об этом, однако заверил их, что заключительный номер сегодня будет «неслыханным и сенсационным».

Кейт робко спросила, где сейчас находятся «дети лорда».

— Мне очень жаль, мисс, но артистам категорически запрещено разговаривать со зрителями во время представления.

— Я вижу, здесь царит строгий порядок! — одобрительно произнес Смит.

— Да, пожалуй, вы правы, сэр. Это заслуга мистера Фрэнка Эллиса, нашего инспектора манежа. Он видит и слышит все. Правда, сегодня он ничего не видит…

Смит удивленно поднял брови. Последняя фраза показалась ему странной и нелепой. Поэтому он оставил конюха, который начинал раздражать его своей болтливостью, и перешел с детьми к клетке обезьянки, обиженно сидевшей в углу, потому что эта весенняя ночь в верховьях Миссисипи была для нее слишком холодна. Клетки с львами и тиграми были уже отгорожены от публики. Второе отделение должно было начаться номером с хищниками.

Зрительный зал снова заполнился. В шатре стоял тихий гомон сотен возбужденных голосов. Наконец оркестр заиграл какую-то мелодию в бешеном ритме. Рональд вышел на арену через дверцу в решетке и закрыл ее за собой. Униформисты и рабочие со шлангами в руках стояли наготове.

Дрессировщик был одет в какой-то причудливо-экзотический костюм. Левое плечо и грудь закрывала ткань, имитирующая шкуру леопарда. За широким кожаным поясом торчали хлыст и пистолет. На ногах были римские сандалии с ремнями до колен. Запястья и предплечья защищали металлические накладки. На голове красовался шлем с гребнем. За дверью клетки-коридора уже стояла Тигра, сверкая своими янтарными глазами и царапая лапой дверь. Когда дверь подняли, она стремительно выбежала на арену. Вслед за ней бросился тигр и не спеша последовали четыре льва. Львы сами расселись на тумбах, словно желая показать зрителям, что они ручные и дрессированные. Три господина в ложе номер семь одновременно, хотя и по разным причинам, наморщили лоб.

Тигра остановилась и с сомнением осмотрелась, тихо шевеля хвостом.

— Эй! Тигра!

Рональд поднял руку, словно гладиатор, приветствующий публику.

Тигрица мгновенно, в головокружительном прыжке пролетев пять метров, сбила с ног своего укротителя. Публика испуганно вскрикнула. Огромный хищный зверь и человек боролись друг с другом на песке. Тигрица обхватила дрессировщика лапами. Он вдруг замер под ней и несколько секунд не шевелился, глядя ей прямо в глаза.

Морщины на лбу у трех элегантных господ разгладились.

Музыка стихла. Наступила гробовая тишина.