Харка, сын вождя

— Хау! Я хочу тебе кое-что сказать, Харка Ночное Око, Убивший Волка! Ты сам все время пытаешься раскрыть одну тайну. Но тебе не помогут ни твои осторожные вопросы, ни твое зоркое око. Я думаю, ты никогда не разгадаешь эту загадку. Отступись! Хавандшита знает больше всех, и он мудрее всех мужчин вашего рода, даже твоего отца, Маттотаупы.

Харка выплюнул травинку.

— О том, что думаешь ты, — можешь мне не рассказывать, Черная Кожа Курчавые Волосы. Ты пришел в ярость, ты с ненавистью смотрел на моего отца, когда он бросил злой желтый камень в реку. Я говорю правду: я видел твои глаза. А потом Хавандшита освободил твоего отца, и поэтому ты так почитаешь старого шамана.

— Харка, разве это дурно, что я почитаю его за это? Но я хотел сказать тебе совсем другое. Не перебивай меня, не то я умолкну, и ты ничего не узнаешь. Итак, слушай: желтый камень — священный камень. Но в чем его сила — знают только белые люди. Краснокожим она неподвластна. И это правда! Вот в чем беда! Мой отец долго жил среди белых людей и знает это. Когда у белых людей есть в кармане такие священные камни, им достаточно лишь приказать — и они тут же получают всё, чего только пожелают, как будто все падает с неба. Им не нужно ни охотиться, ни готовить себе пищу, ни выделывать ткани или кожу, ни ловить мустангов. За эти камни им тотчас же всё приносят или привозят. Ведь это Великая Тайна?

— Да.

— Так вот я и говорю: у белых людей есть чудо, которое мы должны у них отнять. Или мы должны найти большее чудо. Но мы не сможем сделать этого, если станем бросать священные камни в воду. Хавандшита — великий шаман. Он раскроет тайны белых людей и будет повелевать ими. Он знает, что это нехорошо — сидеть на старых тайнах, как птица на яйцах. Нужно заклинать новых духов. Хау. Я все сказал.

Харка долго молчал.

— Многое из того, что ты сказал, — верно, — произнес он наконец. — Ожерелье твоих речей состоит из красивых раковин, но в одной из них кроется зло. Я только пока не знаю в которой.

— Когда узнаешь это, скажи мне.

— Скажу, если к тому времени у меня не пропадет желание говорить тебе это.

Рассказ Черной Кожи дал Харке богатую пищу для размышлений и одновременно чем-то огорчил его. Возможно, потому, что он теперь знал: Черная Кожа, каким бы добрым и веселым он ни был, пожалуй, никогда не станет его союзником в борьбе с шаманом. В борьбе с шаманом?.. От этой мысли Харка пришел в ужас. Вот до чего он дошел в своем недоверии к Хавандшите! Может, тот уже знает об этом и его духи уже подстерегают его?

Харка встал. Через миг мальчики уже скакали назад. Ни о каком «чтении следов» теперь не могло быть и речи. Харка хорошо запомнил дорогу, и Черная Кожа следовал за ним.

Если дружба между ними и дала трещину, то этого, во всяком случае, никто не заметил, в том числе и они сами.

Харка, Харпстенна и Черная Кожа по-прежнему оставались неразлучной троицей. Даже во время игр Молодых Собак они всегда держались вместе.

Их дружба, судя по всему, злила Шонку, хотя его это совсем не касалось. Юноша не стал помощником шамана и вновь вернулся в вигвам Маттотаупы. Однако отблеск приобретенной Хавандшитой славы упал и на него, и он ходил по стойбищу с гордым видом, как будто озаренный каким-то особым светом. Это, в свою очередь, было неприятно Харке. И оба только и ждали случая, чтобы вновь помериться умом, силой и ловкостью.

Такой случай вскоре представился им во время очередных скачек. На этот раз их устроили не Молодые Собаки, а Красные Перья. Харка по возрасту не мог участвовать в состязаниях. Шонка же в отряде не состоял, но был ровесником Четана и его товарищей, а Красные Перья призвали принять участие в скачках всех юношей. Шонка охотно согласился. От отца ему достались хорошие лошади.

В день состязания Шонка утром не спеша подошел к Четану. Харка стоял в стороне, но слышал весь их разговор.

— Четан, — сказал Шонка, — ты всегда был так дружен с Харкой, Поражающим Бизонов. Почему же ты совсем перестал заботиться о нем? Разве это правильно, что тебя ему заменил Черная Кожа, у которого он не научится ничему, кроме глупостей?

Четан смерил его с ног до головы далеко не самым дружелюбным взглядом.

— Шонка, — ответил он, — я не вижу в твоих словах большого ума.

Харка и в самом деле в последнее время виделся со своим старшим другом не так часто, как прежде, но лишь потому, что стал учителем Черной Кожи.

— Дело твое, — насмешливо произнес Шонка. — Но Харка мог бы сегодня скакать вместе с нами. Почему бы ему не принять участие в скачках?

— Он встретил всего лишь двенадцатое лето.

— Но у него хорошая лошадь.

— Да, очень хорошая. Ты обращаешься ко мне с этим предложением по просьбе Харки?

— Нет. Харка вообще не разговаривает со мной. Он упрям, как буйвол. Но мне кажется, его можно было бы допустить к состязаниям. Я слышал, что он скоро станет вожаком Красных Перьев?

— Да, станет. Я поговорю с другими наездниками о его участии.

Четан направился к товарищам.

Шонка только теперь заметил Харку.

— А, это ты? Ты что, подслушивал?

— Что значит подслушивал? Нужно быть слепым, чтобы не заметить меня здесь.