Хдеб насущный

«Правда?», — сказала Барбара и неожиданно рассмеялась. «Просто нельзя доверять управдомам», — сказала она, всё ещё смеясь. «И их жёнам тоже», — добавила она и посмотрела на Хоуза.

«Курил ли Рирдон сигары?» — спросил он.

«Я не знаю, что он курил», — сказала Барбара. «Я всё равно не понимаю, почему висок седой».

«Им пришлось сбрить волосы, чтобы добраться до раны. А отрасли уже седые.»

«Выглядит мило», — сказала Барбара.

Хоуз вышел из гостиной и направился в спальню. Барбара осталась сидеть в мягком кресле и наблюдала за ним через дверную раму. В комнате стояли кровать, комод, тумбочка с лампой и стул с прямой спинкой, на котором лежала полосатая спортивная рубашка. В кармане рубашки лежала пачка сигарет «Кэмел» и спичечный коробок с рекламой художественной школы. Кровать была застелена белым синельным покрывалом. Хоуз отодвинул покрывало и посмотрел на подушки. На одной из них были пятна губной помады. Он подошёл к шкафу и открыл дверцу. На деревянной перекладине висели четыре костюма, спортивная куртка и две пары брюк. Пара коричневых и пара чёрных туфель стояли на полу. На дверном крючке висел синий шерстяной халат. На полке над барной стойкой лежали синяя кепка с козырьком и серая фетровая шляпа.

Хоуз закрыл дверь и подошёл к комоду. Открыв верхний ящик, он спросил: «Как долго Рирдон жил здесь?»

«Переехал около года назад», — сказала Барбара.

«Каким он был жильцом?»

«По большей части тихим. Время от времени приводил женщин, но кого это волновало? Мужчина имеет право на небольшой комфорт время от времени, вы так не считаете?»

В верхнем ящике комода лежали носовые платки, носки, галстуки и жестянка из-под конфет с нарисованным цветочным рисунком. Хоуз снял крышку. В жестянке было шесть запечатанных презервативов, фотокопия свидетельства о рождении Рирдона, документы о его увольнении из ВМС США и сберегательная книжка одного из крупных банков города. Хоуз открыл книжку.

«Не могу сказать, чтобы я была в восторге от общества, в котором он пребывал последние несколько недель», — сказала Барбара.

«Что это было за общество?», — спросил Хоуз.

«Цветные», — сказала Барбара.

В сберегательной книжке было указано, что Фрэнк Рирдон положил на свой счёт 5 000 долларов 2 августа, за пять дней до пожара на складе.

Предыдущие вклады, 15 июля и 24 июня, были на сумму 42,00 и 17,00 долларов соответственно. Остаток на счёте до внесения 5 000 долларов составлял 376,44 доллара. Хоуз положил книжку в карман пиджака.

«Я ничего не имею против цветных», — сказала Барбара, — «если только они остаются в центре города. Он привёл сюда двух больших цветных, а на прошлой неделе к нему пришла эта сука, от которой воняло духами.

Неделю не могла выветрить её запах из коридора. Вы бы видели её.

Волосы до плеч, серьги до плеч, юбка от плеч.» Барбара демонстративно задрала полу халата повыше. «Провела с ним пару ночей, ждала его возле дома, пока он вернётся с работы.»

«Когда это было?», — спросил Хоуз.

«Где-то на прошлой неделе.»

«Помните, когда на прошлой неделе?»

«Понедельник и вторник, я думаю. Да, обе ночи.»

«Вы знаете, как её зовут?»

«Фрэнк не представил меня», — сказала Барбара. «Я бы сказала ей, чтобы она тащила свою чёрную задницу в центр города, где ей самое место.»

«И вы говорите, что здесь были и чернокожие?»

«Да. Но не в одно и то же время, вы же понимаете.»

«Когда они были здесь?»

«Где-то в последнюю неделю июля.»

«Сколько раз они были здесь?»

«Два или три раза.»

«Сколько, вы сказали, мужчин?»

«Их было двое. Чёрные, как пиковый туз. Я однажды столкнулась с одним из них, он меня до смерти напугал.»

«Что вы имеете в виду?»

«Я имею в виду его внешний вид. Большой, как дом, в этой одежде, которую цветные считают такой остромодной, знаете ли, и со шрамом от ножа, идущим чётко по левой стороне лица. Подъехал на большом белом „Кэдди“ („Кадиллак“ — примечание переводчика). Я рассказала о нём мужу, и он сказал, что мне лучше оставаться в квартире, если рядом будут такие люди. Вы же знаете этих цветных — им ничего не хочется, кроме как вцепиться в белую женщину. Особенно блондинку», — сказала Барбара.

«Не то, чтобы мой муж был рядом и мешал кому-то делать то, что они хотят. Он постоянно бегает в центр города на Бридж-стрит, покупает всякие скобяные и электрические товары в тех ларьках на тротуарах, которые они там устроили. Меня могут изнасиловать здесь полдюжины цветных, и он никогда не заметит этого.»

«Не знаете ли вы имена этих двух мужчин?», — спросил Хоуз.

«Нет. Мне неинтересно знакомиться с такими людьми, спасибо. Здесь ужасно жарко, вам не кажется?»

«Предположительно девяносто четыре», — сказал Хоуз и открыл второй ящик комода.

«Слава Богу, внизу есть кондиционер», — сказала Барбара. «Только в спальне, но это хоть что-то.»

Во втором ящике лежало полдюжины рубашек, свитер-кардиган, три пары трусов и две футболки. Под свитер был засунут белый пластиковый вибратор на батарейках в форме пениса. Хоуз закрыл ящик.

«Как только мы закончим», — сказала Барбара, — «я спущусь вниз, налью себе пива и пойду прятаться в спальню, где стоит кондиционер.»