Хдеб насущный

«Хэррод, Хэррод», — сказал патрульный. «Большой парень, белый „Кадиллак“, сшитые на заказ костюмы, шрам от ножа на левой стороне лица. Это он?»

«Похоже на него.»

«Здание рядом с бильярдной», — сказал патрульный. «Это 1512?»

«Это 1512.»

«Он живёт на верхнем этаже, номера квартиры я не знаю. На каждом этаже всего по две квартиры, так что вы не ошибётесь.»

«Спасибо, приятель», — сказал Хоуз.

«Не стоит упоминания», — сказал патрульный и ушёл, прихватив с собой гаечный ключ. В квартале дети уже увидели его и начали скандировать.

Хоуз вернулся в здание. В соседней церкви прихожане начали петь.

Толстяк на крыльце постукивал ногой в такт музыке. Он опрокинул бутылку с колой и нагнулся, чтобы поднять её, когда Хоуз снова прошел мимо него в тёмный вестибюль. На верхних этажах здания стояла удушающая жара. Хоуз поднялся на шестой этаж и постучал в ближайшую к лестничной клетке дверь. Ответа не последовало. Он постучал ещё раз, и на этот раз голос сказал: «Кто там?». Голос был очень низким, и он не смог определить, принадлежит ли он мужчине или женщине.

«Чарли?» — сказал он.

«Чарли сейчас нет», — сказал голос. «А кто это?»

«Офицер полиции», — сказал Хоуз. «Не откроете ли дверь?»

«Уходите», — сказал голос.

«У меня есть ордер на арест Чарльза Хэррода», — солгал Хоуз. «Откройте дверь, или я её выбью.»

«Минутку», — сказал голос.

Хоуз придвинулся к стене со стороны двери — на случай, если голос внутри принадлежал Чарли Хэрроду, и на случай, если Хэррод застрелил Фрэнка Рирдона, и на случай, если его ложь об ордере привела к тому, что деревянная дверь будет пробита пулями. Он расстегнул пиджак и положил руку на пистолет в кобуре. Шаги приближались к двери. Дверь широко распахнулась.

В дверном проёме, освещённая ярким солнечным светом, проникавшим через открытое окно кухни, стояла молодая чернокожая девушка. Она была одета в комбинезон и розовую кофточку. Она была высокой и стройной, с длинными узкими пальцами и причёской афро, которая развевалась над её головой, как облако дыма. Глаза у неё были карие, сметливые, недоверчивые и злые. Низким, хриплым голосом она сразу же спросила: «Где ордер?»

«У меня его нет», — сказал Хоуз. «А у Чарльза Хэррода…?»

«До свидания», — сказала девушка и начала закрывать дверь.

Хоуз сунул в дверной проём ногу. «Не заставляй меня ехать в центр города за ордером, милая», — сказал он. «Я становлюсь чертовски злым, когда мне приходится идти на всё это.»

Девушка, изо всех сил прижав дверь к его ноге, сказала: «Я же говорила, что Чарли здесь нет. Я не знаю, где он.»

«Давай поговорим об этом», — сказал Хоуз.

«Не о чём говорить.»

«Отойди от двери, пока я не настучал тебе по заднице», — сказал Хоуз.

«Я знаю свои права.»

«Ты можешь рассказать мне о них в участке, когда я заявлю, что ты пыталась порезать мне лицо лезвием.»

«Какое лезвие? Чувак, это чистое дерьмо, и ты это знаешь.»

«Лезвие я держу прямо здесь, в кармане пиджака, как раз для таких ситуаций, как эта. Ты хочешь открыть дверь, или я выбью её и предъявлю обвинение в нападении?»

«Чувак, ты действительно кого-то из себя представляешь», — сказала девушка и широко распахнула дверь. «Ладно», — сказала она, — «давай посмотрим.»

«Лезвие?»

«Значок, чувак, значок.»

Хоуз открыл бумажник. Она изучила его щиток и удостоверение личности, а затем повернулась спиной, вошла в квартиру и направилась к раковине, где открыла кран и пустила воду. Хоуз последовал за ней внутрь, закрыв за собой дверь и заперев её на ключ. Кухня была маленькой и нуждалась в покраске, но была освещена солнечным светом, проникавшим через открытое окно. На пожарной лестнице снаружи стояла коробка из-под сыра с геранью в ней. Холодильник был выкрашен в пастельный голубой цвет и стоял в одном углу комнаты рядом с древней газовой плитой. Раковина и навесные шкафы находились на стене, наискосок от окна. Деревянный стол и два стула стояли у другой стены. На столе, поверх справочника Айзолы, стоял телефон.

«Здесь живёт Чарли Хэррод?» — спросил он.

«Он живёт здесь.»

«Кто ты?»

«Друг.»

«Что за друг?»

«Друг, похожий на девушку.»

«Как тебя зовут?»

«Элизабет.»

«Элизабет, а дальше?»

«Бенджамин. У вас действительно есть лезвие с собой?»

«Конечно.»

«Покажите мне.»

Хоуз потянулся в карман пиджака и достал оттуда одностороннее острое лезвие с тонким защитным картонным щитком над режущей кромкой. Он не сказал Элизабет, что лезвие — скорее рабочий инструмент, чем оружие; в ходе расследования ему часто приходилось вскрывать картонные коробки, резать шпагат или разрезать одежду истекающей кровью жертвы.

«Вы и вправду какой-то не такой», — сказала Элизабет и покачала головой.

«Эта вода течёт не просто так?», — спросил Хоуз.

«Да, я хочу пить, вот в чём причина», — сказала Элизабет. Она взяла стакан с полки на раковине, наполнила его до краёв и начала пить. Но не выключила кран.

«Почему бы нам не пойти в другую комнату?», — сказал Хоуз.

«Зачем?»

«Там удобнее.»

«Мне здесь удобно. Если вам не нравятся условия, вы можете уйти.»

«Давайте поговорим о Чарли Хэрроде.»

«Я уже говорила вам, что говорить не о чём.»

«Где он работает?»

«Не имею ни малейшего представления.»