Хдеб насущный

«Да.»

«Он сказал вам, что это его собственные деньги?»

«Да, он сказал мне.»

«Откуда у него такие деньги?»

«Я не знаю.»

«Почему он отдал их Эрхарду Бахманну?»

«Я не знаю.»

«Вы ничего не знаете о сделке с Бахманном?»

«Ничего.»

«Это как-то связано с маленькими деревянными зверушками?»

«Я не знаю.»

«Почему вы дважды обманули Хеммингса?», — спросил Хоуз.

«Я не делала этого!», — возмущённо сказала Розали. «Альфи предложил мне кое-что получше, вот и всё.»

«Лучше, чем брак?»

«Брак? О чём вы говорите?»

«Вы сказали, что вы с Хеммингсом помолвлены.»

«Нет», — сказала Розали. «Я работаю на него, только и всего. Я шлюха, ясно? Я часть конюшни, ясно? И меня тошнит от этого. Вот почему я бросилась к Альфи.»

«Сколько девушек в конюшне?», — спросил Олли.

«Около тридцати.»

«Все в том здании на Сент-Себастьян?»

«Нет. Нас там всего двенадцать человек. У Оскара есть ещё два места, но я не знаю, где именно.»

«Кто на подхвате?», — спросил Олли.

«Я не понимаю, о чём вы.»

«Кто этот полицейский, которому платят? Невозможно, чтобы в здание постоянно входил поток пижонов и никто этого не заметил. Так от кого откупаются?»

«Это не постоянный поток», — говорит Розали. «Это очень дорогостоящее дело.»

«Сколько вы получаете?»

«Две-три сотни за ночь.»

«И вы говорите, что Альфи предложил вам более выгодную сделку?»

«Только не такую. Не проституцию. Он пообещал, что поговорит с Оскаром и вытащит меня из этой жизни. Он сказал, что если я останусь с ним, то в будущем у нас обоих будет много денег.»

«Денег?», — сказал Олли. «Боже, Боже. А я-то думал, что это всего лишь любовь.»

«И деньги тоже», — сказала Розали.

«Сколько денег?»

«Альфи сказал, что будут миллионы. Он сказал, что будет миллионером.»

«Откуда у Альфи пятьсот тысяч, которые он отправил в Германию?», — спросил Олли.

«Я не знаю.»

«Он участвует в деле с борделем?»

«Нет. Это дело только у Оскара.»

«Оскар — это тот человек, который стоит за компанией „Даймондбэк девелопмент“?»

«Думаю, да. Не знаю. Я действительно не слишком много знаю о финансах компании.»

«Они покупают эти здания, чтобы превратить их в бордели?»

«Я действительно не знаю.»

«Но вы сказали, что они не занимаются этим. Что это только дело Оскара.»

«Именно так.»

«Так чем они занимаются?»

«Я не знаю.»

«Что за дела у Альфи с Эрхардом Бахманном?»

«Я не знаю.»

«Ожидал ли вас Бахманн, когда вы приехали в Германию?»

«Да. Но я использовала вымышленное имя. Альфи сказал мне использовать фальшивое имя.»

«Что сказал Бахманн, когда вы дали ему деньги?»

«Он сказал „спасибо“.»

На этом их беседа с Розали Ваггенер закончилась. К тому времени они решили, что она либо рассказала им всё, что знала, либо всё, что хотела рассказать. Они очень поблагодарили её (на английском языке) и попросили подождать в комнате дальше по коридору. Насколько им удалось выяснить, Чейз и Гримм, похоже, были равноправными партнёрами в бизнесе с маленькими деревянными зверьками. Без ведома Уорти и Хеммингса Чейз заплатил 500 000 долларов из своих собственных денег упаковщику Гримма в Германии, а Гримм (до разрушительного пожара на складе) был готов заплатить ещё 500 000 долларов за груз, когда тот достигнет Америки. По оценке самого Гримма, стоимость груза при перепродаже составляла один миллион долларов. Трое полицейских, расследовавших это дело, мало что знали о деловых операциях высокого уровня с астрономическими суммами. Они только знали, что такие запутанные сети плетут, когда пытаются провернуть махинацию, и ещё они знали, что никто не вкладывает миллион долларов, надеясь просто выйти в плюс.

Похоже, настало время сыграть небольшую партию в покер.

Олли обнаружил Оскара Хеммингса в квартире, которую он делил с Розали, наблюдая за ремонтом сломанного дверного замка. Слесарь очень занервничал, увидев в руке Олли пистолет. Он выронил отвёртку и тут же начал собирать свои инструменты. Хеммингс, в рубашке с расстегнутым воротником, закатанными рукавами и монограммой O. Х. над нагрудным карманом, очень спокойно спросил Олли, в чём дело.

«Вся беда в убийствах», — сказал Олли. «И поджогах.»

«Я думал, вы уже арестовали убийц Чарли Хэррода.»

«Верно», — сказал Олли. «Но давайте поговорим об этом в кабинете участка, хорошо? Там будут ваши друзья, и мы устроим обычное послеобеденное чаепитие.»

Хеммингс пожал плечами, и Олли последовал за ним внутрь, держа наготове пистолет, пока он закатывал рукава, застёгивал воротник, надевал галстук и пиджак. Когда они снова вышли в коридор, слесарь уже исчез.

«Он не починил замок», — заметил Хеммингс на ходу.

«Можете не беспокоиться», — сказал Олли. «Там, куда вы направляетесь, полно замков.»

Олли играл по-крупному. У них уже было достаточно данных на Хеммингса, чтобы обвинить его в содержании притона и, возможно, в проживании на доходы от проституции (хотя здесь он, скорее всего, заявил бы, что, хотя он и жил с проституткой, у него были другие средства к существованию — например, его доля в «Даймондбэк девелопмент»). Но оба эти правонарушения были всего лишь проступками, и копы ещё до начала облавы решили, что идут напролом.