Хейл-Стилински-Арджент (СИ)

– «Симпл Плэн» на компактах из колледжа необходим вашему ребенку так же, как нормальная мать, - говорит Стайлз, когда они с Малией остаются вдвоем в его пропахшем гречневой лапшой кабинете. Жалюзи опущены, на столе картонные коробки из-под тайской еды. Стайлз сгребает их в корзину, занимая руки, чтобы в порыве злости не ударить в стену.

Куртка на Малии задралась, и он видит резинку джинсов на ее округлившемся животе, но потом она торопливо одергивает слой нейлона вниз и сжимает зубы.

– То, что происходит между нами со Скоттом, не имеет к тебе никакого отношения. И я не понимаю, какого черта ты взял на себя ответственность нести звание вестника нашей семьи, - цедит она.

– Ну прости, что мне пришлось сказать нашей дочери, что ее мать, вообще-то, ждет ребенка, потому что сама она была слишком занята тем, чтобы держаться подальше от стресса и детей от бывших в своей чиллаут квартирке в Лос-Анджелесе. Если ты не забыла, дорогая, Элли такой же твой ребенок, как и он, черт возьми!

– Да, но разница в том, что отец этого ребенка не бросил меня, когда больше всего был мне нужен!

– Я тебя умоляю, я любил тебя, и ты это знала! Я сделал бы все для тебя! И я согласился на то, чтобы ее забрал Арджент! Я пошел на это, потому что ты так захотела!

– Это не чертова прихоть! Я сделала это, потому что ты не оставил мне выбора! Это было единственное правильное решение для подростков, один из которых вечно твердил, что я не забеременею, если мы будем трахаться без резинок!

– Это было одиннадцать лет назад! - орет Стайлз.

Ему хочется ее встряхнуть, но вместо этого он ударяет кулаком по столу, опрокидывая стопку дел о жертвах домашнего насилия. Он думает о том, что было бы, если бы он ударил ее. Он бы потерял все.

- Ради всего святого, твое правильное решение никогда не предусматривало то, что наша дочь может узнать правду! Оно лишь подогревало твою уверенность, что можно мотаться по свету, как все эти восемнадцатилетние бунтарки из частных школ, бросившие вызов своим парням или своим родителям; свалить куда-нибудь к побережью Индии, где все такое дешевое, чтобы жить, не неся никакой ответственности и вечно повторяя себе это «я не была готова». Ну естественно, тебе же никогда не приходилось думать о том, что ты пропустишь момент, когда она сделает свои первые шаги или скажет первое слово, - Стайлз надавливает ладонями на виски. - Знаешь, Малия, я не святой, я тоже совершил много дерьма, и в этом мы похожи, но мне надоело с тобой нянчиться. Надоело проявлять понимание. Я иссяк. Реально иссяк. Дети не даются просто так. Я знаю, тот выкидыш и все эти неудачные попытки забеременеть заставили тебя подумать о том, что значит для тебя Скотт. И потом мне все хотелось надеяться, что материнство поможет тебе понять, что в этом мире есть одна маленькая девочка, которая всегда в тебе нуждалась. Только вот какой смысл было об этом думать? Тебе повезет, если ты вообще хоть когда-нибудь сможешь стать нормальной матерью.

//

Папа уехал и оставил ее у Стайлза и Лидии, хотя она сказала, что может сама жарить себе яичницу с беконом и ездить в школьном автобусе все эти три недели, пока он будет в Канаде. Она уже большая, и ей не нужна нянька. Она может справиться с Водожором в подсобке, позвонить в доставку пиццы и оплатить счета. И перед сном ей не нужно читать книгу про динозавров или целовать ее в лоб, хотя иногда так хочется.

Но папа все равно отвез ее к Стайлзу, и на ужин они ели вегетарианскую лазанью, а потом весь вечер хотели играть в «Ты там, Мориарти?», но Элли стукнула Томаса слишком сильно, он расплакался и сказал, что больше не хочет с ней разговаривать и хочет, чтобы она ушла домой.

А потом Стайлз и Лидия разрешили ему спать с ними в одной кровати, и они читали ему, лежа по обе стороны от него, и они смеялись над щекоткой и тем, как Стайлз говорил смешными голосами. Никакого «Кинг-Конга» уже не смотрели.

Стайлз уснул, и Лидия зашла пожелать ей спокойной ночи, когда она стояла в ванной с полным ртом зубной пасты и думала о Коре, которая ложилась между ними с Олби в трусах и футболке с «Трансформерами» и говорила голосами из «Улицы Сезам».

И она вспоминала, как за пару недель до появления Джей-Джей они с Олби лежали головами на ее огромном животе и ели фисташковое мороженое из ведерка на ночь прямо в пижамах.

И даже со Скоттом и Малией они всегда были вместе: сначала они с Малией спорили из-за пиццы и Скотт сдавался и брал обе, а потом Элли таскала куски с салями и брынзой из коробки Малии тайком и чувствовала себя самой счастливой. А тут. Тут все по-другому.

Утром у Томаса поднимается температура, он лежит в гостиной с мокрым полотенцем на лбу под одеялом с героями из «Тачек» и смотрит мультики. Стайлз рядом гладит его по маленькой руке, свесившейся с дивана, как у зомби.

– Пап?

- Да, малыш?

Элли отворачивается и размазывает апельсиновый джем по тарелке.