Хейл-Стилински-Арджент (СИ)

Вечером Крис зажигает свечи на торте, и Элли тянется к огонькам, радуется, и Стайлз с ней вместе. Держит на коленях, смотрит по-детски восхищенно, завороженно.

Скотт снимает на телефон, поет “с днем рождения, Элли”, поворачивает камеру на Криса, Айзека (он Мелиссе фотоотчет обещал).

– Мы любим тебя, кузнечик, – Стайлз целует в щеку, обнимает, прижимается к макушке. И мама тоже.

Малия пропала; Питер с ней вместе, и это единственное, что за год узнали - не лучшая новость. Стайлз отправил ей фотку (всегда отправляет), подписал: наша девочка, Мал.

Элли год, на именинном торте одна свеча, и Стайлз загадывает: хочу, чтобы ты снова увидела маму, малышка.

Его, Стайлза, умерла, тогда, в десять. Сейчас девятнадцать, но не хватает, как в детстве, как тому мальчишке с дурацким именем. Никогда не будет теперь; это вырванный без анестезии и смягчающих обстоятельств сердца кусок. Это мама, одна, которую он другой не заменит.

Черт возьми, напиши же хоть что-нибудь, Малия! Скажи, что рада, что с ней все хорошо; что она красивая; что угодно! одно слово. Всего одно слово, Мал.

Она же твоя дочь.

Стайлз задувает свечу на пару с Элли. Он к этому дню год готовился. Триста шестьдесят пять дней, и плевать, что Малии нет рядом. Он здесь. Он приехал ради кареглазой малышки, в которой его, Стайлза, кровь.

Кивает Скотту затем, и тот вытаскивает коробку розовую в центр комнаты. Стайлз лыбится, самому увидеть не терпится, - будто не знает, - что там. Элли тянется к банту, дергает за ленты, ударяет руками по бумаге. Упаковку рвут вместе.

Айзек шутит про воскового двойника, упаси боже, если так. Стайлз не язвит - с терпением пятилетнего ребенка ногами трясет, ну же. А потом видят: точная копия стайлзового джипа с оговоркой только на размер.

– Роско-младший, – декламирует гордо, и Элли хмурит брови, и, кажется, в этот момент сердце Стайлза разбивается. – Тебе что, не нравится?!

Малышка стоит, сложив ладошки на животе, смотрит на мини-джип, Стайлза, снова на джип.

– Нет! Не может быть. Смотри, тут есть кнопочки. Видишь, на них можно нажать. И если потянуть за тот рычаг, Роско-младший поедет. Ну же, Элли, залезай! Тебе понравится.

Она смотрит еще несколько секунд, но интерес берет верх (да, Стайлз, это твой ребенок).

Он сажает в машину, сигналит, и гудок, правда, будто настоящий. Элли хватает руль, заинтересованная. И обоих затягивает. На сотню раздраженных айзековских вздохов как минимум.

Стайлз в джипе сам почти сидит, когда Лидии голосом вспоминает: только попробуй забыть или заляпать. Это дизайнерская одежда. Убью тебя, если узнаю, что что-то пошло не так.

– О, есть еще кое-что! Почти забыл.

Стайлз лезет к чемодану и со дна достает несколько сложенных сикось-накось платьев (они были в чехлах, но, господи, Стайлз, это же лишний вес!)

– От Лидии. Сверхмодная коллекция какого-то Хуасе, Херасе.. короче, вот! Помялись немного, но ничего страшного, – Стайлз кивает, всучивает Крису, а сам бежит к Элли.

Скотт смеется: не жди, брат, радушный прием (и приветственного секса). Айзек ловит взгляд, усмехается: скажешь Лидии?

Стайлз возится с Роско-младшим, толкает, имитирует звуки двигателя, тормоза, пока Элли, не переставая, долбит по гудку. К вечеру она настолько возбужденная, что отказывается вылезать из джипа и от Стайлза отходить. Тот о времени забывает: что спать пора, ребенок, режим. Крис качает головой, когда Айзек собирается напомнить: не сейчас.

– Скотт! – зовет Стилински позже. – Свой подарок тащи!

У того серебряный медальон, выплавленный из последней отлитой Арджентом пули. В центре - трискелион. Одевает волчонку на шею сразу, проходится пальцев подушечками по родинкам. У Элли зрачки - как две капли дегтя. Багровость его взгляда в них зеркалит до ошибочного четко.

========== хлопчатобумажный принц ==========

Скотт и Стайлз улетают следующим утром, и жизнь возвращается на круги своя: порядок, тишина и паста на ужин за обсуждением последних новостей.

Айзек накручивает спагетти на вилку, пока Крис с божеским мастерством в две руки кормит Элли и себя. Выглядит счастливым - каждый из них, на самом деле. И это не подобие, это семья.

Арджент приютил когда-то беспризорного щенка. Теперь щенок вырос и понял: он дома.

//

Все меняется, когда душным сентябрьским днем Крис говорит, что они улетают. Не объясняет, куда. И не разжевывает.

– Собери вещи. Выезжаем на рассвете.

Что-то не так. Осознание этого в складках морщин меж бровей и волнении, которым за милю несет.

Айзек думает: опасность здесь, в Париже. Понимает, что ошибается, когда утром случайно замечает в багажнике арджентовского джипа чехлы с оружием. Всем, которое есть.

– Вечером вы прилетите в Мехико. Дерек встретит вас там и отвезет в Хуарес, где вы некоторое время поживете с его сестрой.

Кора - Айзек помнит.

– Здесь, – кивает на детскую сумку, – деньги, документы и то, что может понадобиться в дороге. Остальное купите при необходимости, когда будете на месте.

Крис делает вид, что все нормально, в порядке, что так и должно быть. Айзек знает: ни черта. Он мог бы задать сто семнадцать миллионов вопросов, но спрашивает только: