Хейл-Стилински-Арджент (СИ)

– Это называется ретрохориальной гематомой. Отслойка плодного яйца. До двенадцати недель такое сплошь и рядом.

– Почему мне не сказала?

– Потому что ничего уже не могла изменить.

Ее пальцы все еще извиваются под краном, позволяя воде промыть сбитые костяшки. Скотт сам вынимает ее руки из раковины. Струя холодная, из раскрученного винта с холодной водой.

– Но ты бы хотела?

Она неутешительно хмыкает, обходя его. Раздевается и заползает в душ.

– Не закрывайся от меня, ладно? Вместе мы со всем справимся, – он расставляет руки, упирая ладони в раздвижные створки.

– Просто замолчи и иди ко мне, – просит она, подтягивая его за рубашку. Скотт обхватывает ее ягодицы.

Он утешает себя тем, что тогда было еще не время. Она пыталась убежать от действительности. Но сейчас совсем другое дело, потому что с какой стати ей вновь решаться на побег?

/

Тео шарит отмычкой в ключе зажигания умело, но “хонда” Скотта все нехотя бухтит выхлопной трубой. Снова глохнет. Нестопленное моторное масло стекает на асфальт. Бок сильно кровоточит под застегнутой кофтой, во рту ноют скрошенные парой ударов зубы.

Тео надвигает капюшон на лоб. Четыре утра, солнце еще не встало, в соседнем доме работает телек.

– Ты забыл, – с бетонной лестничной площадки на этаж выше Скотт сбрасывает ключи от мотоцикла прямо ему в руки. Простые зубья и никаких брелоков. МакКолл воняет Малией и банановым гелем для душа. Нужно было быть глухим, чтобы не услышать, как эти двое, хотя бы раз за ночь.

– На нем давно не ездили, – между тем вставляет Скотт, прикуривая от зажигалки. С недрогнувшими мускулами на лице, он сюда вышел не для того, чтобы перекурить после секса и поболтать с Тео, который тут вот собрался спереть его байк. – Так откуда ты узнал про Малию? – все же начинает он, но неохотно, потому что ему больно.

– Мне это знакомо. Сперва бьются два сердца, – Рэйкен выдавливает гнилую усмешку. – А потом - бам - и ни одного. Ты был вправе знать, – пожимает он тогда плечами. Ему незачем врать, но Скотту все равно припоминаются их семнадцать.

– А что в Париже делал?

Тео снова усмехается. Двое ощущают, насколько он провонял кровью и безнадегой.

– Смотрел балет в Опера Гарнье.

– На твоем месте я бы не врал.

– А я на твоем рассказал бы Малии, что ты теперь вроде как полноценный оборотень с возможностью полного оборота.

Скотт напрягается. В конце концов, это Питер, но он вряд ли остался жив после того.

– Оборот не имеет значения, – сухо замечает он.

– Но не для нее. Я получил от Врачевателей больше полезного, чем ты думаешь. Плод тогда не прижился, потому что был достаточно силен. Но теперь ты альфа со способностью полного обращения, кто-то утроил твою силу не тебе на руку. Это значит, что…

– Ребенок убьет ее.

– Любой ребенок заберет ее силу. Но твой ребенок больше, чем она сможет отдать. Это нормально, койоту всегда что-то нужно взамен, потому ее мать и хотела ее убить. Вот только Малия другая. Такая же глупая, как и вы все. Как твой сынок Лиам, которому ты из отеческого долга все подтираешь сопли. Это в дикой природе волку нужна стая. Среди людей же выживают одиночки.

– Разве это не ты хотел быть частью этой стаи?

– Но не теперь. Нужно было время, чтобы это понять.

– Ты был бы уже мертв, если бы не Лиам.

– Но никому не было бы дела. В этом отличие. Я не трясусь за других. И я не умру ни за кого из вас. А она умрет за тебя. А ты за нее. Вы самоубийцы, это не несет смысла, который вы в эту свою жертвенность вкладываете.

– Это называется жизнью. Тебе однажды все надоест: съемные комнаты, дешевые консервированные бобы и сама мысль о том, что не к кому будет вернуться. Тебе здесь не рады, Тео. Но ты был честен, поэтому я готов помочь тебе. Забирай байк и уезжай, – Скотт тушит сигарету и кидает ее в жестяную банку. Он чувствует, что Малия проснулась, и хочет вернуться к ней.

Тео смеется. Глухо, что отдается в одну его почку. Всовывает горячий в сжатой ладони ключ в замок зажигания, он идет туго.

– Бесплатные рабочие руки при переезде и мамочкина стряпня? Позови меня, когда ваш сын закончит школу, чтобы я знал, что у вас все стабильно.

– Нет никакого единого свода правил или пошаговой инструкции, как стать счастливым.

– Так или иначе, твой скелет в шкафу не пустится в пляс. А ненаглядный бета прямо сейчас выдавит входную дверь, пытаясь подслушать, – Тео хмыкает, пока не оставляет ключ, байк и паркинг возле белых квартир.

Он все еще слишком умен, чтобы понимать, что семья - это не только общая днк. Хорошо или плохо, в болезни и в здравии, но всегда - пока смерть не разлучит нас (или пока детская комната не станет гостевой в уже чужом доме).

В конце концов, у него любая привязанность заканчивалась смертью.

========== долг третьего папочки ==========

Комментарий к долг третьего папочки

Немного повзрослевшей Элли для вас :)) Конец части уже за углом, следующая - про Стайлза и события четыре года спустя.

Лето выдалось сухим и удушающе знойным. Элли уже больше пяти, у нее летние каникулы, щенок ретривера по кличке Оттер в подарок от Лиама и обещание Стайлза забрать ее в Нью-Йорк после Дня независимости.