Хельгор с Синей реки

Мучители же, придя в ярость, срывали с пленников их одежды из шкур, и вскоре тела несчастных, подвешенные на кожаных ремнях, которыми были связаны их руки, уже белели на фоне скалы. Жрецы нарочито медленно приступили к делу. Скалу окрасила кровь, крики жертв разорвали безмолвие ночи. Воинство жителей низин разразилось радостными воплями. Всё человеческое в этот миг, казалось, покинуло их, и теперь они были уже не земледельцами и скотоводами, а безжалостными демонами, упивающимися чужой болью и смертью. Повинуясь кровожадному экстазу толпы, жрецы рвали плоть несчастных, запускали окровавленные руки в чудовищные раны, вырывали внутренности у еще живых пленников. Вскоре крики сменились стонами, а потом утихли и стоны… В руках жрецов оказались пять трепещущих, кровоточащих сердец. Под плотоядные вопли беснующейся толпы жрецы подняли эти сердца над головами — к холодному свету равнодушной луны…

— Хам-До доволен! — провозгласил верховный жрец. — Он дарует своим детям победу! Он отдает врагов ваших в руки ваши!

Толпа ликовала. Роб-Сен смотрел на своих воинов с невольным отвращением, но его лицо хранило печать высокомерного равнодушия. На востоке разгорался пожар рассвета, и кровавый глаз солнца поднимался из-за острого, как нож, края гор.

Роб-Сен построил войска в колонны для решающей атаки. Ин-Келг стоял рядом с отцом — несмотря на клокотавшие в его душе презрение и ненависть к соплеменникам, родившиеся в сердце юноши когда он наблюдал кошмарный обряд. Над горами разносился рёв боевых труб. Через два часа началась решающая битва — отряды низовиков, разбив авангард горцев, вошли в почти неприступные ущелья, ведущие к плато.

Глава 2. Ущелье

Ущелье длинною в несколько тысяч шагов имело отвесные склоны в сотни локтей высотой, неприступные и гладкие, точно слоновая кость. Вход в него был укрыт пологом тени, служа обиталищем бесчисленным нетопырям, летучим мышам и иным насельникам мрака.

Ветер, то грустно вздыхая, то громко и душераздирающе завывая меж скалистых склонов, походил на дыхание бога пещер. Кое-где отдельные скалы нависали над обрывом — точно мамонты, замечтавшиеся над бездной. Лишь закатное солнце иногда заглядывало сюда, наполняя эту мрачную расщелину печальными тенями, где летучие мыши скользили, как призрачные рыбки, в озере сумерек.

На западе ущелье упиралось в Скалы Смерти, на востоке завершалось склоном в сорок пять градусов, который вел на маленькое бесплодное плато, которое было началом опасного и трудного прохода к Йордйолку. Отсюда к лагерю Хсилбога вела узкая горная тропа, слева от которой нависли отвесные неприступные скалы и ледники. Тхолрог командовал сотней воинов, которая должна была удержать этот проход.

С ними пришел и десяток женщин — поддерживать бойцов в трудный момент, а так же вдохновлять их. Такова была обычная участь горской женщины — наряду с мужчиной встречать опасности и трудности лицом к лицу.

В свой отряд Тхолрог отобрал самых сильных мужчин и женщин. Рядом с молодым вождем стояли его сестры Дитхев и Хогьё, а так же беглянка Эйримах и пленница Эль-Мор, ставшая его рабыней по праву войны. Эйримах и Эль-Мор в своей юной красоте являли живописный контраст со своими спутницами. И этот контраст вносил смуту в сердце Тхолрога. Его влекло к белокурой беглянке, и в то же время его томила загадочная красота смуглой и темноволосой пленницы.

Вождь покачал головой, отгоняя несвоевременные мысли. Сейчас надо было думать о войне. Он отдал приказ собрать большие камни на Скалах Смерти, чтоб в урочный час обрушить их на головы врагов. Горцы принялись за работу, превращая ущелье в неприступную крепость. Вождь же терзался сомнениями: придут ли жители низин?

Вроде бы все готово. Смертельная ловушка захлопнувшись, сомнет любого врага. И опять вождь погрузился в мечты о том, как победив врага, он навеки возьмет в плен сердце Эйримах. Но и в мечтах он хранит чуткую бдительность. Его взор вонзается во тьму ущелья, его слух ловил каждый шорох.

— Асберли! Тахмен!

Два воина, бесшумными тенями возникли перед ним, придя на его зов, и так же бесшумно ускользали во тьму на разведку. Прошел час — и вновь они возникли с едва слышным шорохом шагов. Разведчики вернулись.

— Озерники идут! Вошли в ущелье и прошли почти до середины! Их много!

Над ущельем повисла тишина. Все напряглись, беспокойство охватило горцев. В их сердцах не было страха, но не было и уверенности в победе. Гордость и благородство часто бессильны перед численным превосходством врага. Храбрость сокрушается умелой тактикой или превосходством оружия. А бесстрашного героя часто губит злодейка-судьба, отвратив от него свой лик. Горцы выросли на древних и мрачных легендах и с молоком матери впитали знание того, как от маленького камушка могут рухнуть громады скал, и как крик ребенка способен породить лавину!