Хельгор с Синей реки

Совет шумел. Вот два перепивших малинового вина вождя затеяли потасовку. Один ударил другого кулаком, тот схватился за топор… Их тут же растащили в разные стороны.

Наконец толпа утихла. Слово взял Роб-Сен. Он лучше других чувствовал надвигающуюся бурю. Он повторил все, что уже и прежде говорил о горцах и страшном новом народе с топорами Не-Из-Камня, обвинил Вер-Скага в развязывании ненужной озеру войны, спросил, имеет ли право один человек из-за собственной дурацкой прихоти заставлять браться за оружие тысячи. Он заявил, что тот, кто не хочет блага всем и портит общее дело, — должен умереть. Затем он перешел к самой войне. Воевать надо так, чтобы прежде всего нагнать ужас на новые племена западных озер. Завтра же надо разослать гонцов во все дружественные племена — до самого Великого озера Тен-Илл, и пусть каждое племя выставит своих воинов для общей рати. Потом следует захватить перевалы, устроить засады, захватить господствующие высоты. Тут вскочил Вер-Скаг, и с ним пятеро его сообщников. Грубо прервав Роб-Сена, он стал отрицать серьезность положения.

— К чему посылать гонцов на другие озера? Хотите посмешищем себя сделать? У Ре-Альг своих воинов больше, чем блох на собаке! А если Роб-Сен просто трус и слабак, то он, Вер-Скаг, готов его заменить и привести воинов к великой победе!

Большинство, казалось, испугано грандиозностью плана Роб-Сена. Они боялись долгой войны и жаждали легкой добычи. и готовы были поддержать воинственного горлопана. Роб-Сен понимал: бессилие его народа воплощалось в бахвальстве Вер-Скага и легковерии вождей. Гнев и ярость овладели гигантом. Встав во весь рост он закричал:

— Слепые дураки! Вы глупее младенцев!

С этими словами он шагнул к Вер-Скагу. Тот, жаждал драки, но недооценил противника. Удар кулака Роб-Сена был подобен горному водопаду, сметающему камни.

И от этого удара Вер-Скаг рухнул. Мертвый.

Затем Роб-Сен замахнулся топором на сообщников поверженного врага, и те попятились назад.

— Я поведу эту войну, — заявил Роб-Сен.

Друзья приветствовали его шумным криком. Неопределившиеся тревожно молчали. Несколько бывших сообщников Вер-Скага, из тех, кто затеял резню горцев, в страхе за себя попробовали подкрасться к гиганту, спрятав оружие, чтоб под шумок убить его. Но вождь не был слеп, и попросту раскроил топором череп ближайшему врагу. Все оцепенели, чувствуя приход настоящего вождя. Стая обрела вожака.

Роб-Сен взял власть и командование в свои руки.

Часть вторая

Глава 1. Война

С того момента, как воины-горцы, избежавшие гибели от рук жителей низин, принесли в горы весть о вероломной резне, в горах беспрестанно трубили рога и отсветы сигнальных костров окрашивали небеса кровавым багрянцем.

Горы приняли вызов. Пятьсот молодых воинов начали дерзкие вылазки на территорию врага. Они должны были угонять скот и выжигать пастбища и стога. И при этом они избегали любого серьезного боя, их целью было изматывать врага, сеять панику и неразбериху, а заодно провести разведку.

Среди горских вождей наибольшим влиянием пользовались Кивасар, Хсилбог, Лутгав и Доук.

Хсилбог был отважен и решителен, свиреп в бою и наделен почти сверхъестественным чутьем. Он был не превзойден в искусстве избегать ловушек и обнаруживать тайные засады врага. Взор его ледяных глаз насквозь проникал сквозь сумерки и туман, сквозь хаотические нагромождения скал и ледников, и ни один враг не мог укрыться от этого взора, даже там, где другие воины не замечали ничего. Его суровое и властное лицо, громкий и решительный голос в сочетании с красноречием, его стремительная решительность, проявлявшаяся в каждом жесте, делали его прирожденным вождем воинов. Но был у него и серьезный недостаток. Он не умел вовремя остановиться. Происходило это не от недостатка предусмотрительности и мудрости, но скорее от избытка самоуверенности и тщеславия.

Кивасар был медлительнее и осторожнее, не поддавался упоению битвы. Но глаза его порой не могли разглядеть врага, со всеми его хитростями и ловушками. Зато он точно ощущал пределы возможного, безошибочно понимал, когда следует нападать, когда защищаться, а когда отступление и даже бегство — не трусость, а доблесть, дарующая шанс на победу в будущем. Взгляд его был скорее подобен омуту, сокрытому в тени скал. Воля его — твердая и несокрушимая — сочеталась с хитроумным миролюбием. Он не любил лишнего насилия.

И если Хсилбог покрыл себя славой дерзких набегов и славных побед, он так же имел на своем счету пару сокрушительных поражений, а Кивасар умудрялся всегда закончить войну заключением мира на выгодных условиях, так что даже его поражение в битве в итоге оборачивалось почти победой. Вот и в последней войне, которую он вел, столкнувшись с огромным превосходством противника, Кивасар смог и своих воинов сохранить, и мир заключить на условиях, для горских племен почти безболезненных. И горцы признали, что если бы командовал Хсилбог — поражение все равно было бы неизбежно, но было бы куда страшнее.