Хэллгейт: семья

Она собрала волосы в высокий пучок, смочила затылок и шею водой из миниатюрного холодильника в углу. Этот совет Иджи когда-то выболтала ведьма по имени Рина Норен, заглянувшая на кофе, а Джин вновь оказалась в нужном месте в нужное время.

Лестница тонко, истошно скрипнула.

Не то чтобы на жилой этаж часто поднимались, подумала Джин. В конце концов, сейчас комнаты занимали только Ид и она сама. Шаги соседа — осторожные, едва слышные, — она научилась распознавать в первые несколько дней.

Иджи тоже ступала иначе. К тому же она слишком хорошо знала, какие ступеньки скрипят, и просто перешагивала их. Тогда кому и что могло здесь понадобиться?..

Приникнув к двери, Джин затаила дыхание.

— Ты свихнулся?! — прошипела Иджи. Её голос Джин узнала бы где угодно. — Притащить его сюда…

— Выбора не было.

— Выбор всегда есть!

— Не в этот раз, — ответил Алекс. — На него нацелился кто-то из ваших.

Загадочным «им» мог оказаться только Ленни Дикинсон. Джин едва сдержала смех: насколько же паршиво обстоят дела в полицейском участке, если шериф обращается к мамбо, чтобы спасти серийного убийцу от гнева горожан. Впрочем, она видела всё сама. Обшарпанные стены, пара камер, трещины на потолке и сальная ухмылка Уолша-младшего.

Да, если это и есть оплот стражи порядка, дела хуже некуда.

— Кто-то из наших! — передразнила Иджи. — С ума сойти, Алекс.

— Давно ли двери открываются сами собой?

— В участке? Это невозможно.

— Расскажи ей, — попросил Алекс.

Дикинсон шумно откашлялся, переступил с ноги на ногу — Джин вновь услышала тонкий скрип, — и принялся говорить.

— Когда ты увёз кровососа, она посадила меня в соседнюю камеру. Бейли. Сказала, ты скоро вернёшься. Принесла чистые шмотки, потом куда-то ушла. Я вроде уже задремал, а потом в замке заскрежетало. Подумал, что очередной мститель наподобие того старика лезет с отмычкой.

— Но дверь открылась сама, — в тоне Иджи не было ни намёка на вопрос.

— Ага. Сама. Вроде как «давай, вали куда хочешь, ты свободен».

— Мог бы и свалить.

— Ну конечно! — Дикинсон фыркнул. — Чтобы ведьма типа тебя распахала мне глотку от уха до уха? Не пори чушь, мамбо.

— Да нужен ты ведьмам.

И всё же Джин подозревала, что в словах Дикинсона есть доля правды. Она не знала, на что способны вампиры в полной мере, но догадывалась: подобное умение едва ли входит в список. Члены общины, безусловно, были в несколько раз сильнее простых людей, могли общаться между собой телепатически, двигались неестественно быстро. Но воздействовать на предмет, находясь от него за мили?

Оставался ковен.

Использовать Дикинсона в своих интересах сейчас, когда за его голову многие горожане расстались бы с хорошими деньгами, мог кто угодно. Почему бы это не сделать ведьмам?

Джин ещё не была знакома с новой Верховной, но хорошо помнила, как потемнел взгляд Афины, стоило упомянуть её замену. По слухам, которые расползались по городу с убийственной скоростью, можно было предположить: покойная тётушка Дельфина уступала Верховной немногим и с лёгкостью могла бы занять это место, когда придёт время.

Но Дельфина умерла, едва ли будучи готовой к смерти и планируя её. Подозрительно.

— Я позвоню Верховной, — сдалась Иджи. — Если кто-то из нас и впрямь пытался добраться до него, она должна знать.

На минуту воцарилась тишина, а затем её голос, изменившийся до неузнаваемости, зазвучал так радостно, будто она звонила родной дочери:

— Приветствую, Верховная. Что? О, всё в порядке. А вы? Здорово! Знаете, у меня тут наш дорогой шериф…

Говорили они недолго. Верховная перебила Иджи на середине фразы, та попробовала возразить — но тщетно. В конце концов пришлось пообещать, что Алекс немедленно приедет в «Луизианский приют», и связь оборвалась.

«Приют» Джин видела лишь мельком — явно чей-то бывший особняк, перестроенный под гостиницу. В поисках комнаты она и не подумала соваться туда: догадывалась, что денег на долгий срок не хватит. К тому же, честно сказать, дом выглядел ещё мрачнее, чем бывшее жилище Дельфины, а с ним мало что могло сравниться.

Тётушкина внезапная смерть, выход из тюрьмы человека, который должен был провести за решёткой всю оставшуюся жизнь, а ещё раньше — смена Верховной, смена шерифа, и всё это после убийства губернатора… Кто-то неспешно вёл партию, и на доске мог оказаться любой житель Хэллгейта.

Джин боялась, что ей могут отказать, но всё же толкнула дверь.

— Это вы, — Дикинсон натянуто улыбнулся. — Давно не виделись, а?

— Как будто и не прощались.

Иджи повернулась, и только сейчас Джин заметила, что ростом та будто бы почти сравнялась с Алексом. Оба высокие, с прямыми, точно проглотили по стальному пруту, спинами, сейчас они смотрели на неё с одинаковым раздражением.

— Вернись в комнату, — велела Иджи. — Нечего тут делать.

— Я слышала разговор.

— И что?

— Мне кажется, мистер Дикинсон прав.

Иджи и Алекс быстро переглянулись. На лице первой отразилось недоверие, на лице второго — как ни странно, лёгкая тень интереса. Джин с самого детства приходилось угадывать перемены настроения матери по микрожестам и чуть изменившемуся лицу — тут она в себе не сомневалась.