Хэллоуин: история и традиции

Вернемся к знаменитым схолиям Лукана, удостоившимся бесконечного множества комментариев, в особенности к фрагментам, касающимся Тевтата. Вот что пишет наш схоластик: «Вот как галлы совершали жертвоприношение Тевтату: погружали человека головой вперед в полную кадку, чтобы он задохнулся[44]». Описание не очень подробное, но оно для нас бесценно. Здесь Тевтат, «отец народа», соответствует Меркурию, а не Марсу, как в некоторых галло-римских надписях. Но Меркурий – нужно ли напоминать? – это галло-римский вариант общего кельтского божества Луга, «владеющего всеми ремеслами», то есть сочетающего в себе все атрибуты божества; судя по всему, именно он возглавлял Пир бессмертия, следовательно, ему же приносили жертву во время праздника Самайн. Мы имеем право задаться вопросом, какими источниками пользовался автор схолий Лукана, когда писал о ритуале утопления в бочке, и насколько древней была эта традиция. Но подтверждение его слов нам дает замечательная археологическая находка, позволяющая пролить свет на скрытые смыслы кельтской мифологии. Речь идет о знаменитом котле из Гундерструпа, датируемом II веком н. э. и хранящемся в Дании, в музее города Орхуса.

Этот серебряный сосуд составлен из пластин, на которых выгравированы сцены на мифологические сюжеты. Здесь мы обнаруживаем множество самых странных персонажей – богиню с птицами, галльского бога Кернунна, застывшего в позе лотоса… Все изображения так или иначе перекликаются с теми, что мы видим на оборотной стороне некоторых галльских монет, либо с тем, что мы узнаем из ирландских или валлийских текстов. Если наше предположение относительно того, что в рамках Самайна проводились ритуалы, связанные если не с воскрешением, то, как минимум, с регенерацией, то нам имеет смысл внимательнее присмотреться к одной из пластин.

Справа на ней изображены фигуры трех мужчин, которые дуют в изогнутые трубы в виде лошадиной головы. Там же, справа, еще один мужчина, но меньшего размера – с копьем на плече, без щита, в шлеме, украшенном фигуркой кабана. Перед ним – шесть мужских фигур, двигающихся справа налево, у каждого в правой руке – высоко поднятый меч, левая удерживает длинный щит. На шлемах у них никаких украшений нет, но в центре щитов мы видим изображение солнца.

На левой стороне огромная, во всю высоту пластины, фигура человека, который опускает воина головой вниз в сосуд, напоминающий какой-то чан. Прямо под сосудом (по всей видимости, это котел) – изображение животного: то ли волка, то ли собаки. В верхней части пластины – четыре всадника, двигающиеся слева направо, судя по всему, из того места, где совершалось жертвоприношение. Первый и третий держат в левой руке по копью. У всех четверых шлемы с разными украшениями: это и нечто, похожее на букву М, и какой-то рогатый знак, и кабан, и птица. На конской сбруе – цветы, похожие на лотос. Перед всадниками – змея с головой барана, указывающая им путь.

Ровно посередине пластины, деля ее пополам по горизонтали, помещено дерево, из которого вверх смотрят семь цветков, в каждом – по три лепестка (если это не три листа травянистого растения). Внизу из древесного ствола растет уже только шесть цветков (или других растений). Левый конец древесного ствола оканчивается тремя корнями, тесно соприкасающимися с чаном.

Это настоящий образец символизма в искусстве, и его толкование не представляет большой сложности. Воины в шлемах без украшений из нижней части картины, шагающие справа налево (левая сторона чего угодно традиционно считалась плохой), – это воины, убитые или раненые в бою. Высокая фигура – скорее всего, бог Тевтат или во всяком случае одна из инкарнаций бога Луга; он погружает их головами в чан, чтобы вернуть им жизнь и здоровье, – об этом ясно говорит верхняя часть картины, где воины, сев на коней, триумфально двигаются в обратном направлении, ведомые змеей с бараньей головой (символ плодородия). Присутствуют даже Древо жизни и цветы бессмертия.