Хигналир (СИ)

— Мне хреново... Отстань.

— Так. Именем Господа!.. — начал я повышать голос.

— Ладно. Не ори. Можешь лечь рядом.

Он подвинулся в сторону, и я аккуратно прилёг рядом.

— Не прикасайся ко мне, человек.

Я отодвинулся на самый-самый край. Он в миг вырубился, а вот я долго не мог уснуть. Лежа в темноте в одной кровати с металлическим големом, раздумывая о “всепоглощающей тьме”, нанюхавшись порабощающими разум грибными спорами, не так-то легко остановить поток мыслей. А ещё я обратил внимание на то, что, будучи в отъезде, давно отвык от столь высокой концентрации событий в день. В Хигналире ведь всегда было так. При всём том, как много странностей я успел повидать за годы обучения, приключений и путешествий, это место изнуряет меня.

Однако, у меня снова загорелось желание во всём разобраться, как в тот раз, когда я решился уехать и стать священником — разобраться со своим проклятием. Ибо ничтожны души, проклятые пред Богом.

— Собрал, — доложил Фродесс. — Кроме рака. В нашей реке не водятся раки.

— Что? Так быстро?

За окном давно поднялось солнце. Там же на ветру шумели листья. Судя по воздуху в комнате, на улице сегодня прохладно. В дверях стоял Фродесс. Я приподнялся и начал разбуркиваться.

— Ну, это оказалось проще, чем я думал: моль я нашёл в шкафу, — говорил Фродесс, — черепах мы всегда берегли на случай, если что, а сера почему-то рассыпана по полу в коридоре у твоей комнаты.

— Добрый знак, — зевнул я. — А рака можно заменить стаканом речной воды.

— Почему сразу не сказал?

— А ты и не спрашивал, ха! — оправдался я.

Фродесс ушёл. Я вспомнил, что нужно со Снолли встретиться лицом к лицу со “всепоглощающей тьмой”, поэтому решил, что посплю ещё. Мой сонный наивный умишко понадеялся, что она не захочет дожидаться меня и встретится с нею сама.

И не надо на меня ужасу навлекать, лишний раз нервировать.

Проведя столько времени в кровати, сколько смог, я всё-таки встал и пошёл в гостиную на завтрак.

За столом сидела Авужлика.

— Привет, Жлика, сожгла курятник?

— Курятник? — пробухтела она с набитым ртом, задумалась и зачем-то так громко крикнула, что у меня аж зазвенело в ушах. — А, нет, мы уже помирились!

— Ты помирилась с Юзенхен, которой завещали владения?

— С госпожой Кьюлиссией. Она руководит выращиванием и сбытом гороха. И морошки. И всем таким. Ну, и закупкой сомнительных медикаментов в виде целебных и не менее ядовитых трав.

— Она — тоже курица?

— Разумеется.

— Какого чёрта, почему у нас куры занимаются хозяйством?

— Так Споквейг распорядился, — она пожала плечами. — Какие Боги сегодня явились тебе во сне?

— Да так, всего лишь магический голем спал в моей кровати.

— В смысле, тебе приснилось, что спал?.. — встревожилась Авужлика.

— Бог-координатор посылает своих туристических големов отдыхать по всему свету...

— Это уже серьёзно, Лэд! Почему вообще это с тобой происходит? Ты не задумывался?

— Я же говорил, что был участником множества сект, поклонялся самым разным экзотическим Богам, тем самым связав с ними свою душу. Так как языческие Боги сейчас малоизвестны, то последователи у них немногочисленные, вот они и находят время проявить себя где-нибудь неподалёку от меня.

— Ладно, я ничего не поняла, но ладно. Я пошла. Снолли просила передать при встрече, что ждет тебя в библиотеке.

— Кстати, библиотекой тоже заведует курица?

— Да, и эту курицу зовут Снолли, — пошутила Авужлика. — С тех самых пор, как их тренировки закончились, и, в особенности, как отец почил навечно, она стала проводить там много времени.

Я допил чай и направился в библиотеку. По мере приближения к ней, тревога по поводу “всепоглощающей тьмы” продолжала нарастать, и я посчитал, что было бы целесообразно в первую очередь заскочить в церковь неподалёку, всего в десяти километров от Хигналира.

Церковь “Пламенного лика Краяса” пустовала. Я чувствовал себя виновато, поэтому старался не встретиться взглядом с какой-нибудь из икон. Я снова обнаружил в себе страх честно признать, что вера моя в Господа не праведна, горшка ломанного не стоит. Как я могу искренне верить в Бога, который ничем себя не проявляет, в отличии от многих других? Только пугает, собственным существованием. Вера, что держится исключительно на страхе. “Эти мысли греховны. Как я смею думать так в доме Божием?” — разумил я и тут же остановил богохульные рассуждения.

— Череда сомнений одолевает тебя? — тихо произнёс старый голос.

Ко мне подошёл дед в красном балахоне с капюшоном. На шее у него висела какая-то геометрия.

— Я представитель религиозного направления “Икона смерти”. Ты можешь спросить у меня всё, что на душе лежит: открытое... и неразрешённое, — загадочным хрипом звучали его слова.

— Разве это не краясианская церковь?

— Конечно краясианская, ибо, в конце концов, все мы одному Богу поклоняемся, кхе-хе. Можешь спросить у меня абсолютно всё, что придёт тебе в голову. Мало кому на свете выпадает такая возможность. Ибо мудр я... и... благосклонен.

— Как интересно, — заметил я.

Мы смотрели друг на друга несколько секунд. Вдруг я заметил, что веду себя не совсем вежливо и поблагодарил: