Хикори, дикори, док

- Я понимаю, что вы огорчены и нервничаете, - посочувствовал он. - Но, как вам, наверно, уже сообщил доктор Коулз, мы производим дознание и поэтому хотим, так сказать, воссоздать истинную картину происшедшего. Так вы говорите, в последнее время девушка выглядела расстроенной и подавленной?

- Да.

- Из-за несчастной любви?

- Не совсем, - замялась миссис Хаббард.

- Будет лучше, если вы мне все расскажете, - проникновенно произнес инспектор Шарп. - Повторяю, мы хотим воссоздать реальный ход событий. У нее были основания, хоть какие-нибудь, чтобы покончить с собой? Может, она была беременна?

- Нет-нет, ничего подобного. А замялась я потому, что девочка тут натворила глупостей, и я подумала, что не стоит теперь ворошить старое.

Инспектор Шарп кашлянул.

- Обещаю, что мы будем очень тактичны. Наш коронер - человек опытный. Но мы должны знать, что случилось.

- Да, конечно, вы правы. Дело в том, что месяца три назад.., может, чуть больше, в доме стали пропадать вещи.., мелочь.., ничего особенного.

- То есть безделушки, украшения, нейлоновые чулки? А деньги?

- Нет, деньги, насколько мне известно, не пропадали.

- И виноватой оказалась эта девушка?

- Да.

- Вы поймали ее с поличным?

- Не совсем. За день до ее.., смерти к нам на ужин при-хо-дил один мой друг, мосье Эркюль Пуаро, не знаю, слышали вы о нем или нет...

Инспектор Шарп оторвался от записной книжки. Глаза его расширились. Имя Пуаро ему явно было известно.

- Мосье Пуаро? - переспросил он. - Неужели? Интересно, очень интересно.

- Он прочитал после ужина краткую лекцию, а потом зашла речь о кражах. И тогда он во всеуслышание посоветовал мне обратиться в полицию.

- Прямо так и сказал?

- А вскоре Силия пришла и во всем созналась. Она была очень расстроена.

- На нее хотели подать в суд?

- Нет. Она собиралась возместить все деньгами, и ребята ее простили.

- Она что, бедствовала?

- Нет. Она работала фармацевтом в больнице Святой Екатерины, неплохо зарабатывала, и, по-моему, у нее были даже кое-какие сбережения. Ока жила лучше большинства студентов.

- Значит, красть ей было незачем, и все же она крала? - переспросил инспектор, продолжая записывать.

- Очевидно, она была клептоманкой, - ответила миссис Хаббард.

- Ну да, так принято говорить. Но на деле выходит, что люди эти все равно воры, хотя воруют просто так, из любви к искусству.

- Вы к ней, по-моему, несправедливы. Понимаете, тут замешан один молодой человек.

- Ах, вот как! И он от нее отвернулся?

- О нет, как раз наоборот! Он горячо ее защищал и, между прочим, вчера вечером, после ужина, объявил о своей помолвке с нею.

Брови инспектора Шарпа удивленно поползли вверх.

- И после этого она ушла к себе и приняла морфий? Вам не кажется это абсурдным?

- Кажется. Я не могу этого понять. Миссис Хаббард горестно, в мучительных раздумьях наморщила лоб.

- И тем не менее дело довольно ясное. - Шарп кивнул, указывая на маленький клочок бумаги, лежавший между ними на столе.

"Дорогая миссис Хаббард, - говорилось в записке, - поверьте, я очень раскаиваюсь, и мне кажется, у меня только один выход".

- Подписи нет, но ведь это ее почерк?

- Да, ее.

Миссис Хаббард произнесла последние слова нерешительно и, нахмурившись, посмотрела на клочок бумаги. Почему ее не покидает чувство, что тут дело нечисто?

- Единственный отпечаток пальцев, оставшийся на записке, несомненно принадлежит Силии, - сказал инспектор. - Морфий был в небольшом флаконе с ярлычком больницы Святой Екатерины, а вы мне говорили, что она там работала фармацевтом. Она имела доступ к шкафчику с ядами и, очевидно, взяла морфий оттуда. Скорее всего, она принесла морфий вчера, когда у нее созрела мысль о самоубийстве.

- Нет-нет, не верю. Это нелепо. Вчера вечером она была так счастлива!

- Стало быть, когда она поднялась к себе, ее настроение изменилось. Может, в ее прошлом таилось что-то такое, о чем вы не знаете. И она боялась разоблачения. А она была сильно влюблена в этого юношу.., как, кстати, его зовут?

- Колин Макнабб. Он проходит стажировку в больнице Святой Екатерины.

- А, значит, он врач? Гм... И работает в больнице Святой Екатерины?

- Силия его очень любила. Думаю, больше, чем он ее. Он - довольно эгоцентричный молодой человек.

- Ну, тогда, наверно, в этом все и дело. Она считала себя недостойной его или, допустим, не рассказала ему всей правды о своем прошлом. Она была совсем юной, да?

- Ей было двадцать три года.

- В этом возрасте они такие идеалисты, относятся к своим чувствам очень серьезно. Да, думаю, все дело в этом. Жаль.

Он встал со стула:

- К сожалению, нам придется предать дело гласности, но мы постараемся умолчать о подробностях. Благодарю вас, миссис Хаббард, за исчерпывающую информацию. Насколько я понял, мать девушки умерла два года назад, и у Силии Остин осталась только пожилая тетушка, проживающая в Йоркшире. Мы с ней свяжемся.

Он взял со стола клочок бумаги, испещренный неровными, как бы задыхающимися от волнения буквами.

- Тут что-то нечисто, - внезапно произнесла миссис Хаббард.

- Нечисто? В каком смысле?

- Не знаю.., но мне все время кажется, что я вот-вот пойму... Боже мой, что же это?