Химера

— Болезнь, магический откат, неправильно проведенный ритуал, проклятие, врожденные генетические отклонения. Вариантов много, и никакие анализы, даже самые точные и обширные, не покажут нам причины. А значит, адекватное лечение я тоже подобрать не смогу. Скорее всего. Но это не значит, что я не буду пытаться. И еще. У госпожи Ворски я не заметил никаких признаков — визуальных — того, что она нечто большее, чем просто человек. Начиная с идентификационной карты — подлинной, прошу заметить — заканчивая стандартной для человеческого вида внешностью и полным отсутствием характерных признаков магических видов, о которых мы говорили. Все-таки внешность химеры имеют весьма специфическую. Даже смески.

— А если мы ей руку отпилим и посмотрим? Вдруг прирастет?

— Очень смешно.

— Палец?

— По-моему, вы работу не по душе выбрали. Вам бы на бойню коров резать. Истекает кровью госпожа Ворски слишком резво для магической сущности. В прошлый раз лишь после переливания удалось стабилизировать её состояние.

У Троя на языке был очередной вопрос, но телефон доктора завибрировал. И телефон самого Троя — тоже.

— Потрясающая синхронность, — прокомментировал демоненок. — Через два часа обход. Надеюсь найти вас в палате.

Трой уже говорил не с ним:

— Да, Майкл.

— Тебя выпустили?

— Нет, — с досадой. — Может, завтра.

— Я понял. Кстати, Стенфордам я позвонил, предупредил, что у нас все переносится.

— А они?

— А что они? У них выбор есть будто. Теперь по делу. Это чудище, которое так отважно превращало тебя в фарш, проходило по некоторым делам как соучастник. Внешним видом придавало весомость аргументам и стимулировало принятие положительных решений.

— Хочешь сказать, что та полуформа, в которой он был во время драки — его естественный вид? Постоянный? — изумился Трой.

— Нет, — хмыкнул Майкл. — Он полностью перешел в человеческий облик. Но и так… как бы описать все своеобразие дивного облика… в общем, своему гипотетическому ребенку я бы этого оборотня не показал даже на картинке.

— Его допрашивали?

— Разумеется. Только молчит как рыба об лёд. Он наёмник. Не думаю, что он много знает. Заметь, это относится к его умственным способностям в целом. Тупой как пробка. Оборотень, одним словом, в худшем его проявлении.

— Выбей из него подробности. Кто его нанял, где встречались, как платили. О чем именно договаривались.

Майкл хмыкнул:

— Последнее, на мой взгляд, и так очевидно. Остальное — по возможности. Теперь по поводу телефона. Тут вообще все очень интересно. Крис вспоминает, точнее, не сам Крис, а его помощник, что, когда телефон паковали, Таня Ворски попросила дать этот самый телефон ей.

— Таня Ворски попросила дать ей телефон Гретты? Когда она умудрилась это провернуть?

— Еще до нашего приезда. Она была в сознании, когда ее забирала скорая, плоха, да, но в сознании, и плакала, так говорит помощник. Умоляла дать ей телефон. И он…

— И он ей телефон дал. — Трой возвел глаза к потолку. — Молодец парень. Увижу — медаль выдам. На грудь прибью. Вооот таким гвоздем. Откуда этих идиотов берут? И никто не хватился телефона?

— Номер у них был, — пожал плечами Майкл. — А остальное, видимо, им было не нужно.

— То есть, итогом драмы стало то, что телефон попал в больницу вместе с Таней Ворски. Которая без сознания который день валяется и никак не решит, то ли пожить еще немного, то ли скончаться скоропостижно. Звонил-то кто? Зачем? — рявкнул злой Трой. — Пусть Йорг сам аппарат найдет, он может. Сообщи мне потом. Кстати, не помнишь, везли этих кукушек в одной машине скорой?

— В одной.

— Ясно. Как Алеся?

— Пришла в себя. Ее накачали успокоительным по уши, и она только недавно вообще проснулась. Есть пока не может.

Трой не стал спрашивать, откуда Майкл все это знает. Личная жизнь друзей всегда была для него обмотана колючей проволокой, лезть за которую — себе дороже.

— Не нравится мне все это, — он поерзал, устраиваясь поудобнее. — Кому понадобилось натравливать на меня этого зверя? Все подозреваемые либо заблаговременно умерли, либо временно недееспособны. Звонок еще этот подозрительный. Я так понимаю, что у нас два варианта — звонила либо Гретта, либо Таня. Первая была в коме и недавно пришла в себя, вторая не вылезает из реанимации.

— Давай представим, что именно они и вызвали этого хранителя отборного генофонда. Без разницы, кто именно. Девицы, согласись, странные, не знаешь, чего от них ожидать. Но зачем?

— Это имеет смысл только в одном случае, — сказал Трой, — если они по маковку замешаны в убийстве Билла Смита и, соответственно, Йозефа Стенфорда тоже. Это имеет смысл, если они опасаются за себя и свою свободу.

— Поэтому нужно подставиться еще больше и разве что на лбу у себя не написать заглавными буквами — виновна.

— Когда я разговаривал с Таней, мне показалось, что она душевно… нестабильна. Так что ждать от нее адекватности не стоит. Во всяком случае, пока. Когда я к ней приблизился, она впала в истерику.

— Насилие в прошлом?

— Похоже на то. Кроме того, у меня было ощущение, что она почти всё время врала.