Химера

— Мне в высшей степени плевать на всех. Мне плевать на хаос, — Гретта поковыряла пальцем стол. — Верите? Мне до глубины души плевать на окружающих. Пусть перебьют друг друга. Плевать. Плевать. Я лишь хочу… хотела… спокойной жизни.

— Что вам лично нужно для спокойной жизни?

— Мне? — Гретта расцвела недоброй улыбкой. — Поверьте, немного. Для начала я хотела бы удалить из моей жизни тех, кто тревожит меня. Примерно… половину живущих. Сжечь ублюдков, истребить их рода до последней визжащей твари. Разве не сладко?

Трой мельком взглянул на мигающий красный глазок под потолком. Камера фиксировала каждое их движение и слово. Он спросил:

— Вы понимаете, о чем говорите? К чему призываете? Это подсудное дело.

— Да что вы говорите! — всплеснула руками Гретта. — Ах, не может быть! Вы. Вы живёте в своём мире, барахтаетесь, как в дерьме, в своих жалких делишках. Утоните там. Сделайте одолжение. Вы никому не поможете. Вы просто… никто? Ничто. Если вам прикажет начальство, вы возьмёте в руки оружие и пойдёте резать младенцев и пить их кровь. Если вам прикажут, вы будете насиловать, грабить и убивать. Вы — ничто. Винтик системы. Освободи вас от ответственности за содеянное — и посмотрим, чего стоит ваша «мораль». Вы можете сколько угодно бить себя в грудь и кричать: «Я никогда не трону слабого», но дай вам жертву и скажи: «Вот она, делай с ней все, что хочешь. Вообще все, что хочешь. Тебе за это ничего не будет. Никто тебя не осудит. Я там, — Гретта ткнула пальцем в потолок, — договорился», и вы удивите самого себя. Даже не потому, что вы так уж жестоки, а потому что это затягивает, это интересно, это запретный плод. Мы — животные. И вы — внутри себя — это знаете, знаете, что всех нас сдерживают только написанные на бумажке слова. Закон. Он годится только на то, чтобы подтираться в туалете… — Гретта уронила голову и зарылась пальцами в волосы. Когда она продолжила, голос ее звучал глухо: — А еще вы трусы. Все вы трусы. Все вы отворачиваетесь от тех, кому нужна помощь. Закрываете глаза, притворяясь спящими, загружаете себя работой, притворяясь занятыми, лишь бы не замечать. Здорово, правда, быть избирательно слепым, глухим и тупым имбецилом? Удобно.

— Мы отвлеклись от темы. Монолог впечатляет, но, по-моему, вы пристрастны. Не все живые существа жестоки от природы. Разум нам на то и дан, чтобы видеть границы. Причинять боль любят лишь существа с психическими отклонениями. Оправдывать свою жестокость законами природы — малодушно прятаться от правды.

— Да? И от какой же правды я, по-вашему, прячусь?

— Прошлое не оправдывает убийства невинных, какую бы убедительную теоретическую базу вы под них не подвели. Прошлое не дает вам права судить других. И это не прошлое сделало вас жестокой. Это вы сами — жестоки. По сути, внутри себя. Не все люди, как вы тут утверждали, а именно вы. Вы — монстр. Не оправдывайте себя, это жалко. — Трой выдержал драматическую паузу и добил: — Думаю, Таня была не слишком счастлива от такой жизни. Думаю, она предпочла бы умереть.

Гретта хватанула воздух ртом, долгие секунды ей было нечем дышать, а потом она словно взорвалась изнутри. С криком отшвырнула от себя стол. Троя, который за этим столом сидел, протащило через всю комнату и впечатало в стену. Дыхание перехватило, только что сросшиеся кости затрещали. Гретта зарычала, завыла и бросилась на него. Не достала. Её скрутили вбежавшие полицейские — вампиры. Щёлкнули наручники. Она вырывалась, как одержимая, — наручники ей не мешали, даже вдвоём ребятам сложно было удержать разбушевавшуюся девицу.

— Таня! — кричала Гретта. — Ты обещала, что не оставишь меня! Ты обещала!!! Таня!! ТАНЯ!!!

Её поволокли к двери, когда она внезапно успокоилась. По лицу, белому как снег, градом катились слезы, придавая ей сходство с мученицами на костре. Одним движением она вывернулась из рук полицейских.

— Руки убрали!

Фейри трясло. Она сжала кулаки, но это мало помогло. Полицейские снова взяли её под руки. Она скинула их — будто отряхнулась. Они достали дубинки. Трой решительно сказал:

— Мы сами разберёмся. Подождите снаружи. Давайте, давайте.

Гретта царственным жестом откинула назад всклокоченные волосы и приказала:

— Воды мне подайте. Вы, два выродка, воды принесли. Быстро.

Вампиры зашипели, но Трой осадил их взглядом. Ему не было дела до высоких чувств, ему нужен был результат. И если эти двое помешают, то очень пожалеют. Они недовольно переглянулись, но вышли. Гретта прислонилась к стене.