Химера

– Теперь я понимаю преимущество guillotine, – пробормотала она. – Во всяком случае, для женщины, которая решила избавиться от собственного мужа. Доктор Гильотен был, видимо, таким же мозгляком, как Лахлан.

И Алва рассмеялась над собственной шуткой. Это был нервный истерический смех. Она хихикала долго, очень долго, а потом внезапно заплакала. Но не от жалости к мужу. Ей было жалко саму себя. Столько лет она мучилась и страдала, когда можно было так легко и быстро со всем этим покончить. И в мгновение ока стать вдовой. Но что важнее – богатой вдовой.

Неожиданно Алва с удивлением увидела, что все еще продолжает сжимать меч в руках. Она с отвращением бросила его к подножию статуи. Тот зазвенел, ударившись о камень.

– Можешь взять его себе и попытаться тоже получить развод, – сказала эльфийка обнаженной женщине из бронзы. – Но не затягивай это надолго, как я. Постарайся успеть до утра. И, кстати, у тебя есть любовник? Мой ждет меня у входа в парк. Ты бы знала, как он хорош в постели! Поэтому сегодня ночью я не буду скучать и лить слезы по своему бывшему мужу. Начну завтра. Может быть.

И Алва, подмигнув статуе, растворилась в сумерках.

Филипп встретил ее с откровенным раздражением.

– Ты нарушила наш план, – сказал он, словно не замечая ее возбужденно-радостного настроения. – Ты все испортила.

Алва обиделась. Она ожидала, что Филипп будет расспрашивать ее, как все произошло, а потом похвалит. А вместо этого он отчитывал ее, словно провинившуюся девчонку.

– Это был не наш, а твой план, и он был очень глупый, – заявила она. – Убить Лахлана в посольстве суверенного государства Эльфландия – что бы нам это дало, кроме ненужных затруднений? Пошел бы в посольство Лахлан по доброй воле? Очень сомневаюсь.

– Но ведь он же потащился за тобой в этот Сад Тюильри, хотя ему очень не хотелось, я это видел, – возразил Филипп. – Пошел бы и в посольство. А убив его там, мы легко могли бы обвинить в этом Фергюса. Якобы тот отомстил Лахлану. Ведь того ввели в Совет тринадцати вместо него представлять народ эльфов. Фергюс обвинил Лахлана в узурпаторстве, они встретились в посольстве, чтобы обсудить прошлую обиду на официальном уровне, поссорились, и Фергюс снес ему голову самурайским мечом, как он это уже делал раньше. Превосходный план! И очень хорошо продуманный.

– Сад Тюильри ничуть не хуже посольства Эльфландии, – заупрямилась Алва. Она начинала злиться. – Они могли встретиться и здесь, учитывая, что Фергюс скрывался ото всех после того, как убил Грайогэйра. А если тебе так нужен кабинет премьер-министра, то можешь положить мертвого Лахлана в багажник машины и отвезти его в посольство.

– Багажник уже занят, – хмуро ответил Филипп. – Как ты думаешь, куда я дел водителя этого такси? Не на улице же было его бросать, рискуя тем, что машину начнут искать раньше времени. И, кроме того, если я правильно понимаю причину этих истошных криков, которые раздаются из парка, на Лахлана уже кто-то наткнулся. Так что нам лучше быстрее отсюда уехать, чтобы нас никто не увидел. Сейчас сюда набегут полицейские со всего Парижа.

– Стерва, – буркнула Алва, садясь в машину. – Все-таки предала меня!

– Ты это о ком? – озадаченно посмотрел на нее рарог.

– Об этой голой бронзовой бабе, у ног которой лежит Лахлан, – пояснила Алва. – А я еще дала ей добрый совет и даже оставила меч, чтобы она могла этим советом воспользоваться.

– Алва, не сходи с ума, – сказал рарог. – Какая бронзовая баба? Парк полон людей. Удивительно, что вокруг тебя не собралась толпа зрителей, когда ты убивала своего мужа. Кстати, сними перчатки, они все в крови.

Алва с отвращением стянула со своих рук изменившие цвет влажные замшевые перчатки и выбросила их в окно.

– Куда мы едем? – спросила она. – Сомневаюсь, что эту ночь мы сможем провести в Plaza Athenee.

– Разумеется, – буркнул Филипп. – Ты проведешь эту ночь в аэропорту Шарля де Голля. А я улечу в Берлин.

– Почему в Берлин? – спросила Алва разочарованно. – И почему я должна спать в аэропорту? Я думала…

– Ты думала только о том, чтобы поскорее покончить со своим мужем, – ответил Филипп. – Поэтому все испортила. В аэропорту ты купишь два билета до Лондона, себе и Лахлану. А когда он опоздает на рейс и даже не позвонит тебе, ты начнешь тревожиться и звонить сама – в гостиницу, полицию, службу спасения. Главная твоя задача – привлечь к себе внимание, чтобы все служащие тебя запомнили. Потом они подтвердят полиции, что в ту ночь, когда твоего мужа убили в Саду Тюильри, ты провела в аэропорту. Это называется алиби, детка. Ведь ты все еще хочешь стать богатой вдовой, не так ли? Сыграй хорошо свою роль этой ночью – и через несколько месяцев вступишь в права наследования.

– Но зачем тебе лететь в Берлин? – снова спросила Алва о том, что ее сейчас интересовала больше всего. – Я так надеялась, что мы с тобой…

– И напрасно, – ответил, ухмыляясь, Филипп. – Я не хочу, чтобы меня гильотинировали в Париже, если ты окажешься бездарной актрисой. Лучше я посмотрю этот спектакль из Берлина.