Химера

Внезапно саванну заполнили мириады ярко-оранжевых бабочек. Они пролетали над змеей и били ее своими крыльями, вынуждая опустить голову. Пыльца сыпалась с их крыльев на Black Mamba, окрашивая ее в оранжевый цвет. Змея приникла к земле и, извиваясь, уползла опять во тьму, из которой появилась. Исчезли и бабочки. Только одна продолжала кружиться над Фергюсом, то снижаясь, то снова взлетая. Бабочка словно хотела, чтобы он встал и пошел за ней. И Фергюс понял это. Он поднялся и пошел.

Эльф шел целую вечность, изнемогая от усталости, жажды и голода, пока не увидел перед собой огромный баобаб с вырубленными в его стволе ступенями. Бабочка, трепеща крыльями, влетела в дупло.

И тогда Фергюс начал подниматься по ступеням. Это заняло много времени, но все-таки он поднялся. Из дупла пахло гнилью и веяло холодом. Когда его глаза привыкли к темноте, он увидел, что внутри баобаба вырублены такие же ступени, как и снаружи. И он начал спускаться.

Спуск оказался намного короче, чем подъем. Вскоре он увидел подобие небольшой пещеры, в центре которой со скрещенными на груди руками лежал скелет человека в истлевшей от времени одежде. На его груди тускло блестел золотой диск, испещренный непонятными иероглифами.

Ярко-оранжевая бабочка кружилась над золотым диском. Эльф протянул руку, и бабочка опустилась к нему на ладонь. Она была невесомой, но Фергюс почувствовал тепло, идущее от нее. Неожиданно яркая окраска бабочки начала меркнуть. Потемнело и в пещере. Уже не было видно скелета. И только золотой диск по-прежнему сиял, и даже становился ярче. Внезапно он вспыхнул, как солнце, и ослепил Фергюса. Эльф оказался опять во мраке…

Вздрогнув, Фергюс открыл глаза и увидел, что над ним склонился пигмей. Он был очень старый и морщинистый, мочки ушей касались плеч, а нос с вывороченными ноздрями расплылся почти на все крошечное личико. В руках он держал глиняную чашку, из которой вливал в рот Фергюса какой-то напиток. Эльф поперхнулся и закашлялся. Он попытался отвести руку старика. Но тот сердито прошамкал беззубым ртом:

– Пей! Иначе умрешь.

Эльф лежал на траве под баобабом, в тени его кроны. Он чувствовал непреодолимую слабость, и в глазах все еще было темно, как будто наступил вечер. Но солнце по-прежнему стояло высоко над саванной.

Фергюс глотнул из чашки. Это было отвратительное на вкус пойло, но сумерки посветлели. Он уже мог рассмотреть, что в некотором отдалении сидит, прислонившись спиной к пальме, связанный Абрафо, а вокруг него стоят пигмеи с копьями в руках. Затем он увидел Альфа. Мальчик неподвижно лежал на большой куче листьев.

Проследив взгляд Фергюса, старик сказал:

– Не беспокойся за внука. Он спит. Ему не следует видеть то, что здесь будет происходить.

Старик не обманывал. Мальчик дышал ровно и спокойно, как будто спал в собственной кровати. Ему было мягко лежать на свежесорванных листьях. Фергюс приподнялся и сел. Встать он пока не мог. Но он чувствовал, что силы постепенно возвращаются к нему.

Эльф вспомнил, что ему в плечо вонзилась отравленная стрела, после чего он потерял сознание. Но стрелы уже не было, остались только следы крови на рубашке, она пролилась, вероятно, когда наконечник вытаскивали из раны. А отвар, которым его поил старик, был противоядием. Пигмеи по какой-то причине решили спасти ему жизнь. Фергюс насторожился. Ему не нравились глаза старика. Казалось, что тот проникает взглядом в мозг эльфа, и ему известны все мысли Фергюса.

– А что здесь будет происходить? – спросил Фергюс.

– Казнь нгояма, – спокойно ответил старик. – Он убил пигмея. Древний закон гласит – жизнь за жизнь.

– Но это я привел его сюда, – вырвалось у Фергюса.

– Но ты не принуждал его убивать, – невозмутимо сказал старик.

– А что будет с моим внуком?

– Твой внук один из нас. Мы не можем причинить ему вреда.

– Ты лжешь! – гневно воскликнул Фергюс. – Мой внук…

– Получеловек, полуэльф, я знаю.

– Откуда тебе это известно? Отвечай, старик!

– Не только ты умеешь читать чужие мысли, эльф, – тонкие губы пигмея раздвинулись, обнажив черный провал. – Пока ты был в стране предков, я кое-что узнал из твоего прошлого. Ты называешь это таламусом. Я извлек из него все, что мне было нужно.

Фергюс в бессильной ярости сжал кулаки. Он чувствовал себя так, словно над ним надругались, пока он был без сознания. Если бы не Альф, пигмей был бы уже мертв. Мысль о внуке охладила гнев эльфа.

– Но почему ты говоришь, что мой внук один из вас? – настойчиво спросил Фергюс. Слова старика неприятно взволновали его.

– Потому что мы тоже полулюди, полудухи, – ответил старик. – Наши предки были духами баобабов. А затем они начали вступать в связь с людьми, которые им поклонялись. Мы, пигмеи, их потомки. Ты называешь таких бастардами. Но я не обижаюсь, ведь и твой внук бастард. И только это сегодня спасло ему жизнь. И твою жизнь тоже, чужеземец.

Фергюс не верил старику. Тот явно лукавил. Его выдавали маленькие хитрые глазки. Пигмею было что-то нужно от Фергюса. И пока он этого не получит, эльф будет жить.