Химера

Однако старик не лгал относительно Альфа. Их закон действительно не позволял причинить мальчику вред, потому что он, как и пигмеи, был наполовину человеком.

Но это табу не распространялось на эльфа.

Фергюс легко разгадал мысли и намерения старого пигмея. Тот даже не понял, как быстро и основательно уже пленник выпотрошил его таламус. И взял на вооружение одну мысль, которую обнаружил в одном из его темных закоулков. Она звучала так: если кто-то тебе лжет, обмани его, сделав вид, что поверил лжи.

Поэтому Фергюс сказал:

– Я знаю, что жив только благодаря тебе, старик. Назови свое имя, я не забуду его.

– При рождении меня назвали Амади, – ответил польщенный пигмей. – Это значит «мертворожденный». Когда я родился, я очутился в стране предков. Но потом вернулся. Вместо меня туда ушла моя мать. Своей смертью она выкупила мою жизнь. Древний закон позволяет это.

– Благословенна мать, родившая такого сына, – сказал Фергюс, в душе содрогнувшись от бесхитростного рассказа пигмея, который был настолько эгоистичен, что даже не пожалел свою мать, умершую при родах, наоборот, посчитал ее жертву естественной. – Могу ли я чем-то отплатить тебе за то, что ты вернул мне жизнь?

– Жизнь бесценна. Какую плату ты можешь за нее предложить? – прошамкал старик.

– Любую, какую ты пожелаешь, – ответил Фергюс. Он ничего не терял.

– Тогда скажи мне, зачем ты хотел забраться в дупло священного баобаба? – спросил пигмей, введенный кажущейся искренностью Фергюса в заблуждение.

– Я увидел ступени, которые вели в дупло, – глядя на него честными глазами и спрятав как можно глубже свои мысли, сказал Фергюс. – И не смог устоять от искушения подняться и посмотреть, что внутри.

– А разве ты не знал, что внутри этого баобаба покоится прах Адетоканбо?

Голос старика звучал слишком равнодушно, и Фергюс насторожился. Он не знал, говорил ли старик с Ннамди. Того не было видно, но это ничего не значило. Старик мог приберечь его, как тайное оружие.

– Я слышал раньше, что в дупле одного из местных баобабов покоится прах какого-то божества, – осторожно ответил Фергюс. – Но не был уверен, что именно в этом.

– А тебе известно что-нибудь о золотом диске, с которым Адетоканбо не раставался при жизни, и с ним же он был похоронен? – спросил пигмей, безучастно глядя на Фергюса затянутыми мутной старческой пленкой глазами.

Но Фергюс смотрел сквозь его глаза, внутрь таламуса. И он уже не сомневался в том, что Амади хочет узнать у него тайну золотого диска. Пигмеи знали о нем. Но им было неведомо, для какой цели диск предназначен. Не узнал этого Амади и сейчас, пока Фергюс был без сознания. То ли Амади не сумел настолько глубоко проникнуть в мозг эльфа, то ли не успел, потому что тот слишком рано очнулся.

Но Фергюс понял и то, что следом за Абрафо придет его черед. Если он не откроет тайну золотого диска по доброй воле, его будут пытать, чтобы выведать ее. А потом все равно убьют.

– О золотом диске я ничего не знаю, – ответил эльф. И с кажущейся заинтересованностью спросил: – А что, он очень дорого стоит? За сколько его можно продать?

– Он бесценен, как и твоя жизнь, – Амади даже не пытался скрыть своего недоверия, вызванного словами эльфа. – Но, кажется, ты ею не дорожишь, если пытаешься обмануть меня. Подумай об этом, чужеземец. Мы вернемся к нашему разговору после казни нгояма. Тебе будет полезно увидеть его мучения. Может быть, после этого твой лживый язык станет честным.

Старик встал. Стоя, он был почти одного роста с сидящим на траве Фергюсом.

– Сохрани жизнь нгояма, Амади, – сказал Фергюс. – Я дам тебе за него большой выкуп.

– Тебе известна древняя африканская притча о камне и мести? – спросил Амади. – Я вижу по твоим глазам, что нет. Тогда послушай. Варились в одном котле камень и месть. Камень разварился, месть осталась твердой. Эта притча – ответ на твою просьбу, чужеземец.

И Фергюс понял, что дальнейший разговор бесполезен. Абрафо был обречен.

Глава 23

Амади жестом подозвал одного из пигмеев. Тот подбежал и низко поклонился старику.

– Все готово? – спросил Амади.

– Да, вождь, – ответил воин и потряс копьем, которое держал в руке.

– Тогда начинайте, – приказал старик.

Воин отбежал и что-то сказал остальным пигмеям. Те издали радостный крик и направили свои копья на нгояма. Они кололи наконечниками пик Абрафо до тех пор, пока он не встал, а затем крепко привязали его лианами к стволу пальмы. После чего обложили ветвями, которые до этого набрали в саванне.

Один из пигмеев взял небольшую высохшую палку, вставил ее в сухие волокна, надерганные из коры деревьев, и начал быстро вертеть между ладоней. Вскоре показался дымок. Другой пигмей наклонился и начал раздувать его. Вспыхнул огонек. В него подложили щепок и ветвей, и разгорелся костер. Амади поджег от него длинную ветку и поднес ее к ветвям, которые были накиданы вокруг нгояма. Пламя перекинулось почти мгновенно.