Хирургические убийства (СИ)

— Нет, — Вилохэд перевернул подушку и наполовину вылез из-под одеяла, в резиденции Дубового клана продолжали топить, — невозможно представить себе, что Цуки, тот самый Цуки, которого я знаю уже почти семнадцать лет привёл проститутку на склад, связал, изнасиловал и исполосовал кортиком и накладными когтями! В чём-то мы с Рикой допустили ошибку. Было ведь что-то ещё… В доходном доме и на складе номер восемнадцать. Какая-то деталь была упущена, потеряна.

Казалось, от расстройства было даже тяжело дышать. Вил встал, спустился на кухню и поставил на огонь кофейник. Ему просто необходима было сделать хоть что-то. Почему бы тогда не попить кофе? Налив побольше сливок, и положив против обыкновения дополнительную ложку сахара, коррехидор примостился за столом, размышляя, достать из буфета печенье или же обойтись так.

— Милорд? — вывел его из задумчивости знакомый голос, — что-то случилось? Вы плохо себя чувствуете?

На пороге стоял Фибс — его дворецкий, величественный даже в исподнем. Фибс вырастил Вила и трёх его старших братьев, и теперь предпочёл остаться дворецким и личным камердинером при своём любимце в столице.

— Нет, нет, Фибс, всё в порядке, — заверил его коррехидор, — просто не спится. Решил вот кофе попить.

— Вы же знаете, милорд, — Фибс фамильярно забрал чашку и выплеснул кофе в раковину, — пить ночью кофе весьма вредно для сердца и нервов, — ворчливо проговорил он, — пейте, если хотите до рассвета в потолок глаза лупить.

Вил усмехнулся, замечание старого слуги теряло всякий смысл после вылитого кофе. Фибс тем временем вытащил бутылку бренди:

— Куда лучше кофе, коли сон, как рукой сняло, — он налил бокал и подал господину.

— Тогда уж и себе плесни, — сказал Вил, — одному пить как-то не хочется.

Фибс церемонно поклонился, что весьма комично выглядело в исподней одежде, налил себе чисто символическое количество бренди и присел за стол напротив Вила.

— Что не спится-то? — спросил он, — небось, дела сердечные? Да не бойтесь вы, милорд, разве ж какая девица устоит перед вашей красотой и обаянием! Даже не сомневайтесь, видал я, какими глазищами ваша чародейка на вас смотрит, будьте покойны, сердечко её вам без остатка принадлежит.

— Нет, Фибс, — вздохнул коррехидор, — вот уж что меня совершенно не волнует нынешней ночью, так это любовь. Сейчас мне вообще не до сердечных терзаний. И госпожа Таками, что бы там не увидел в её глазах, здесь не при чём.

— Странно, — Фибс аккуратно опустошил свой бокал и поглядел на воспитанника и господина, — я полагал, что расстроить вас до бессонницы одни лишь чувства способны.

— Иногда лучше страдать от неразделённой любви, чем от того, что приключилось со мной сейчас.

— Боги, боги, — округлил глаза слуга, — никак срамную болезнь подхватили?

— Типун тебе на язык! — засмеялся Вил, — на приключения в квартале развлечений у меня ни времени, ни желания нет. Просто расследование убийства проститутки в порту вывело на Ито Цукисиму.

— На Ито? — изумлению старого слуги не было предела, — неужто вы говорите о том самом весельчаке-кадете, что приезжал с вашими братьями в гости в Оккунари, а теперь служит в Адмиралтействе?

— Да, увы.

— С чего это вы взяли, будто сей достойный муж взялся убивать гулящих девок на территории заброшенной части порта?

— Постой, постой, — вскинул бровь Вил, — откуда тебе известно об заброшенных складах?

— Как же, — гордый собственной осведомлённостью заявил Фибс, — в «Вечернем Кленфилде» целое интервью поместили. А как же? Можно сказать, герой дня: труп нашёл, показания давал, всю работу вашего ведомства от начала и до конца собственными глазами видел.

— Собаковод! — воскликнул в сердцах коррехидор, — газетчики до него добрались, а он и рад стараться, рассказал, небось, и что видел, и чего не видел. Была б моя воля, дал бы ему плетей за болтливость.

— Нельзя, — важно возразил слуга, — чай не в эпоху Противоборствующих провинций живём. Всякий человек право на собственное мнение имеет. Вы мне лучше скажите, по каким таким причинам господин Цукисима под подозрение угодил?

Вил подумал и рассказал всё, как есть. Фибс покачал головой.

— И только-то?

— Полагаешь, мало совпадений?

— Совпадений довольно, но ни единого, чтобы без сомнений понять, будто речь идёт именно о господине Цукисиме. Высокий, ну и что? Не он один в столице высокий. Густые брови также встречаются. Вот я, например, — он выразительно пригладил свои кустистые седые брови, — вполне подхожу под описание. Морские узлы многие вязать умеют, кортики тоже продаются. Словом, конкретно против него у вас прямых улик нет.

— А отсутствие алиби? — устало возразил коррехидор, — плёл какую-то чушь, а потом и вовсе замкнулся в гордом молчании, словно мне на зло.