Хищный зверь

— Да никаких проблем, Сабина. И я охотно тебе помогу, но хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.

— Слушаю.

— Если останемся живы, ты позволишь угостить тебя пивом.

Сабина удивилась, но ничего не ответила. Фоски не сводил с нее пристального взгляда, но она только слегка улыбнулась, глядя на дорогу перед собой.

На мосту машины выстроились в колонну по одной и, проехав несколько метров, остановились как раз на середине. Там шли ремонтные работы, начатые, наверное, еще во времена Тарквиния Приска. Привычная к такой трате времени вереница простояла довольно долго. После остановки Фоски заметил, что движение восстановилось, но машина, стоявшая перед ними, двигаться не спешила.

— Видишь? По-моему, это старый «Фокус».

Чтобы было лучше видно, полицейский попробовал высунуться из окна.

— Мне тоже так кажется. Синий.

— Вот черт… Это ловушка!

Оба выпрямились на сиденьях, а Сабина инстинктивно потянулась рукой к левой подмышке, где обычно висела кобура, но ничего не нашла. Фоски, пока с тем же спокойствием, вгляделся в зеркало заднего вида и прошептал:

— У этого придурка голубое поло?

— Да. Где он?

— Подходит к нам пешком сзади, на пять часов[15]. У него в руке цепь.

Сабина быстро прикинула что к чему и решила выйти из машины с таким расчетом, чтобы ее хорошо было видно, и таким образом нейтрализовать воинственный пыл Антонио. Она взглядом дала понять Фоски, что надо подождать. Тот уже вытащил пистолет, но с предохранителя не снял. Сабина глубоко вдохнула и вышла.

Антонио был уже в нескольких метрах от «БМВ», со стороны пассажирского сиденья. Он уставился на нее, но его сумасшедшие глаза, похоже, не в состоянии были увидеть, что происходит на самом деле. Он оторвал взгляд от какой-то незнакомой женщины, выходящей из машины адвоката его бывшей жены и, оказавшись совсем близко от правой задней дверцы, размахнулся. Тяжелая цепь сверкнула на сентябрьском солнце.

Сабина что-то крикнула, но транспортная волна уже двинулась с места. Цепь с грохотом обрушилась на багажник «БМВ», вдребезги разнесла фары, легко, как бумагу, смяв металл и заставив салон подпрыгнуть от мощного удара. Пока Антонио, взбесившись от ярости, отводил душу, Сабина поняла абсурдность ситуации: тонированные стекла его только подхлестывают. А он тем временем продвинулся на несколько сантиметров вперед, чтобы излить свой гнев на заднее стекло и в последний раз заставить закричать от ужаса ту, которая, как он уверен, сидела на заднем сиденье, трясясь от страха.

На то, чтобы открыть дверцу и показать ему пустое заднее сиденье, времени не было, и не было никакой возможности заставить этого бешеного быка хоть немного поразмыслить. А потому Сабине ничего не оставалось, кроме как отступить и пустить все на самотек.

Но Фоски был не из тех, кто отступает перед неприятелем. Он выскочил из машины со стороны водительского сиденья, когда Антонио занес руку для следующего удара. Тот, видимо, краем глаза разглядел, что из-под легкой куртки у водителя выглядывает полицейская форма, но было слишком поздно. Хотя второй удар и оказался слабее из-за легкой оторопи бешеного быка, который смутно почувствовал, что угодил в западню, он все же достиг цели, и заднее стекло рассыпалось разноцветными искрами.

Растерявшись, Антонио на миг застыл, тяжело дыша, а Фоски обходил машину сзади с пистолетом в руке. Кислород, видимо, освежил и привел в движение те немногие нейроны, что остались в запасе у обезумевшего зверя. Ему уже приходилось иметь дело с полицией, и он прекрасно знал, что полицейские в Италии могут выстрелить в тебя, только если ты уже кого-то из них убил. К тому же оттуда, где он стоял, Антонио не мог заглянуть в салон «БМВ» и решил, что если его бывшей жены нет на заднем сиденье, то она наверняка спряталась на полу.

— Шлюха! Какая же ты шлюха!

С этим отчаянным воплем он собрался с силами и нашел в себе мужество встретить Фоски, который был уже в нескольких метрах от него. Его самоубийственная миссия продолжалась. Владельцы машин, скопившихся вокруг, предпочли здравый смысл естественному любопытству и отошли подальше от середины моста.

— Брось цепь, иначе сегодня тебе придется действительно плохо!

Фоски говорил решительно, но спокойно. Он уже привык ежедневно иметь дело с подонками.

Антонио судорожно дышал, пот катился с него градом. Его организм, побывавший во многих переделках и заплывший жиром, был не в состоянии включить часть мозга, способную рассуждать, даже если допустить, что таковая у него имелась. Глаза его перебегали с дверцы автомобиля на дуло пистолета, и после третьего захода его вдруг осенило, что мент наверняка не зарядил пистолет, слишком привыкнув, что должен считаться с законом, который часто не защищает тех, кто его защищает.