Хищный зверь

— Я поняла. Но ведь потом он их трахает! Кто он, жиголо?

— Даже и близко нет. На вид он больше напоминает священника. У него потрясающая фигура, и теперь я воспринимаю его как самого красивого мужчину в мире… но это, конечно, не так. И потом, он всегда так вежлив, так нежен… Ну да, я понимаю, что похожа на чокнутую.

— Да нет, Сабина, ты вовсе не похожа на чокнутую. Ты просто влюблена.

— Вот черт… но я не хочу казаться девицей, которая гоняется за ускользающим кумиром. Я уже взрослая, Кармен и умею себя контролировать. И я уже научилась разбираться в собственных чувствах.

— Не сомневаюсь. Но почему именно он? Объясни мне, я пойму.

— Потому что, что бы со мной ни происходило, хорошее или плохое, мне не терпится рассказать ему. Потому что, если я узнаю что-то интересное в разговоре с кем-нибудь, мне хочется узнать, что об этом думает он. Потому что все, что он думает, если и не совпадает с моими мыслями, что иногда случается, становится для меня озарением. Потому что он никогда не бывает вульгарен, всегда вежлив и не злоупотребляет превосходными степенями. Потому что он тоже хочет услышать мое мнение обо всем и умеет молчать, а молчать вместе с ним — такая же радость, как и разговаривать. Мы часами занимается и тем, и другим. И еще — он прекрасен в постели, он весь отдается чувству и сморит мне прямо в глаза. Потому что он слушает красивую музыку и умеет мне о ней рассказать. Потому что, когда я предлагаю послушать то, что нравится мне, он слушает с удовольствием, хотя я прекрасно знаю, что, предложи ему это кто-то другой, он бы слушать не стал. И еще: от него всегда исходит приятный запах, даже если он не успел принять душ. И на вкус он тоже очень приятен. Потому что у него искренняя улыбка и добрые глаза. Он на меня смотрит и понимает меня. Потому что, с тех пор как я его узнала, я смотрю на мир другими глазами, его глазами, и все понимаю лучше и быстрее. Потому что он всех заражает своей позитивной энергией, он всем нравится, кроме тех, кого ругает, естественно. Тогда он становится жестким, злым и беспощадным, и это в буквальном смысле сводит меня с ума… Дальше продолжать?

— Могу сказать, что картина достаточно ясна…

— А я все-таки продолжу, потому что у него полно недостатков, но мне на них наплевать. Он невысокого роста, а мне кажется огромным, у него чуть кривые зубы, но мне они кажутся очень сексуальными. Он упрямый, но, если я настаиваю, умеет меня выслушать и что-то меняет в себе ради меня, и у меня есть тому доказательства. Я приучила его к Лигабуэ, заставила оценить Гуччини и даже кое-что из Баттьято, тех художников, которых он и художниками не считал. Он прочел все книги, которые я ему дарила, даже не очень утонченных авторов. Уверяю тебя, не каждый человек с такой культурой, как у Нардо, станет их читать. И еще: он интересуется мной, причем во всех смыслах. Знает всю историю моей семьи, просит рассказать про ссоры моих двоюродных братьев, про спесь дядюшек, про все то, о чем я сама всегда рвусь ему рассказать, поскольку хочу, чтобы он стал частью моего мира. И он не отстраняется, он всегда здесь, всегда внимательно слушает. Это тот мужчина, который мне нужен, Кармен. И точка.

Неаполитанка молча, изредка кивая, выслушала эту лавину признаний в любви, а потом обрушилась на Сабину:

— Слушай, ты и меня заставила в него влюбиться! А что, в твои силки он так и не угодил? Ты ведь, конечно, лучше всех невезучих баб, которые его облизывают; не сомневаюсь, ты — номер один. Даже в облизывании, бьюсь об заклад!

Сабина посмеялась над забавной вульгарностью, которой Кармен приправляла свои суждения. Стоило ей увлечься разговором и загореться, как проявлялась ее горячая неаполитанская натура, и она становилась неотразимой.

— Нардо не хочет ничьих силков, Кармен. И ты не поверишь, он и сам не желает никого заманивать в силки: ни меня, ни любую другую, кто его, как ты выражаешься, «облизывает». Наоборот.

— Что значит «наоборот»? Ему что, наплевать, если ты встречаешься с другими?

— Нет. Он говорит, что у нас с ним высшая связь, на которую никто не сможет посягнуть, но иногда он даже поощряет мои свидания с другими. Конечно, потом он не умирает от желания вызнать все подробности… Нет, ему достаточно просто об этом не говорить.

— Да нет… что, правда?

— Я тебе рассказывала о Федерико, тренере по боевым искусствам?

— Да, несколько недель назад. Это Нардо тебя с ним познакомил?

— Да, в какой-то мере. Он — владелец спортзала, в котором Нардо изучает лечебные приемы шиацу и тренируется в «сражениях», скажем так. Он настаивал на моем знакомстве с ним.

— Очень странно. И как прошло знакомство?