Хищный зверь

— Выбрать бездетность — все равно что выбрать удушье, перестав дышать.

— Что само по себе невозможно.

— Совершенно верно. В конце концов инстинкт побеждает, и ты, как ни сопротивляйся, все равно начнешь дышать.

Кармен задумалась и замолчала. Ей надоело отбиваться, да и сил не было. Сабина прекрасно это понимала, а потому опустила нож гильотины, как когда-то поступил с ней Нардо при очень похожем разговоре:

— Согласно некоторым исследованиям, те, кто сознательно сделал для себя выбор не иметь детей, часто, когда приближается то время, когда они действительно не могут их иметь, когда кончился «кислород», проявляют и даже декларируют раскаяние.

— То есть начинают дышать.

— Вот именно.

Прошло несколько секунд, и Кармен с горьким смешком произнесла:

— До чего же мне действуют на нервы те, кто всегда прав…

Они помолчали. Допив последний глоток пива, Сабина заключила:

— Прости, что захотела поговорить с тобой об этом. Но мне это было необходимо. Теперь ты понимаешь, отчего Нардо не желает любить меня?

Кармен сразу посерьезнела и задумалась, допивая пиво. Потом поняла:

— Потому что он знает, что ты его любишь. И он тоже тебя любит и не хочет, чтобы с ним ты стала розой без цветов.

— Вот именно. Он хочет, чтобы я дышала, даже если придется уступить меня другим. Я в этом убеждена, и это объясняет все.

Они еще несколько секунд помолчали. Взаимная привязанность и дружба позволили им заглянуть друг другу в глаза, не стесняясь слез, которые их наполнили.

Первой встряхнулась Кармен:

— Ладно, все это очень поэтично. Но, как мне кажется, моей подруге Сабине стало легче, и теперь она нуждается в помощи Кармен. А скажи-ка мне, каким образом мы можем снять ограничения этого священника-жиголо?

14

Прошли несколько обычных дней утренних пробок на дорогах, канцелярщины, невкусных столовских обедов, снова канцелярщины, вечерних пробок и домашней скуки. Группа коллег, с которыми Сабина теперь работала вместе, была неплохая, но за эти месяцы она так ни с кем и не сблизилась. Отчасти потому, что за ней все время наблюдали, и из-за этого она чувствовала себя неловко; отчасти потому, что ситуация с иммиграционными паспортами граничила с полным коллапсом и просто не было времени хоть чем-нибудь заняться спокойно. А работать приходилось по одиннадцать часов, а иногда и больше.

Фабио был близко, может быть, даже слишком близко. Но во время вечернего или ночного дежурства он давал ей передышку, и Сабина могла вздохнуть спокойно и побыть одна, посмотреть какой-нибудь сериал, немного почитать, закончить начатые домашние дела и плыть по течению, куда глаза глядят, повинуясь лишь ветру собственной неудовлетворенности. Встречи с Фабио были приятны и забавны, и ритм под простынями выдерживался лихо, но после нескольких месяцев таких постоянных встреч стало ясно, что для нее эта история имела смысл только потому, что не было ничего лучше. Его занятные рассказы очень быстро иссякли. Теперь он говорил мало и скучно: о проблемах работы, в основном касающихся его самого, о том, что столица приходит в упадок, об отпуске, о том, что пора сменить машину и телефон, о трудностях, которые испытывает в чемпионате футбольный клуб «Рома» по вине сильных мира сего.

Нардо был далеко, но постоянно присутствовал в голове своей дамы и на экранах их мобильников. Сабина не привыкла в отношениях служить мотором, но без ее инициативы дни могли тянуться за днями без малейшего контакта. То, что она поняла причину эмоционального тормоза Нардо, стало дополнительным препятствием, которое теперь казалось ей непреодолимым. В глубине души Сабина постоянно взращивала в себе стремление когда-нибудь стать матерью, хотя в некоторые периоды своей жизни — скорее, из предосторожности — распространяла слухи, что эта тема ее не интересует, а потом убеждалась во «вселенской» абсурдности такой самоуверенности.

Они виделись в основном, когда Сабине удавалось выкроить время и навестить Нардо в EUR, чтобы подлечить спину или украдкой несколько раз поцеловать, обездоливая несчастных женщин, которые так и висли у него на губах, отчаянно оспаривая очередность. Когда ей случалось помогать ему, она подолгу находилась рядом с ним. Однако тех случаев, когда она рисковала угодить в ловушку, занимаясь делами, которыми сотруднику полиции заниматься не положено, становилось все больше. Когда же Сабина решала отойти немного в сторону, тем более что теперь постоянно ловила на себе косые взгляды коллег, она немедленно теряла контакт со своим вечно загруженным героем и просто-напросто чахла.

Потом довольно быстро пришел ответ от Кармен. Обращаясь за помощью к подруге, Сабина высказалась ясно и прагматично: