Хьюстон! У нас п…

Весело, ему, значит, было. Ну ничего, хорошо смеётся тот, у кого все конечности на месте… Уж я-то постараюсь, чтоб кое-кто их не досчитался.

– Никуда не уходи, я за тобой пришлю.

Дверку я тихонечко прикрыл и задумался. Кто бы это мог быть, такой крутой? И на кой ляд лишать нас связи? Пока было ясно только одно – убегать неведомый противник не собирался, иначе нас встретил бы один лишь пустынный причал. В управлении нашим корытом разберётся любой ребёнок – штурвал-колесо, да десяток кнопок, ничего сложного. Получается, у него здесь ещё дела остались.

Это хорошо, значит, время у меня есть.

Я заковылял обратно в наш с Ладаном кубрик. Стараясь не смотреть в сторону его койки, открыл личным кодом свой шкафчик и принялся рыться в бумагах на верхней полке. И как ни старался я сосредоточиться, перед глазами по-прежнему стояли растерзанные тела тех, с кем я провёл последние полтора года. Эх, ребята, кто же всех вас…

Естественно, нужная бумажка оказалась самой последней в стопке, к ней же прилагался пластиковый жетон с моей угрюмой физиономией в углу. С другой полки я прихватил металлический цилиндр с ядовито-оранжевой маркировкой на боку, а вот табельный пистолет оставил висеть на крючке – в нём действительно не было патронов…

По пути в рубку я одним глазком заглянул в отсек покойного Бивня. Тут тоже царил беспорядок – всё, что не прикручено, валялось на залитом кровью полу, разбитое и растоптанное. Сейф же оказался нетронут, и призрачная версия об ограблении растаяла как утренний туман. Только вот металлическая дверца выглядела уж слишком чистой в сравнении с обильно заляпанными кровью стенами. Странно…

В рубке хмурый Сотник докладывал о случившемся по портативной рации. Я сунул ему под нос бумажку для ознакомления и принялся осторожно раскручивать один из стыков труб, идущих вдоль стены. Они у нас повсюду проложены, метра не пройдёшь, чтоб об них не споткнуться. А что вы хотите, это же бывший музейный экспонат, переделанный под современные нужды. Прихваченный цилиндр плотно вошёл в открывшееся жерло, и я с облегчением вернул трубе прежний вид. Она всё равно пока не использовалась, так пусть станет местом для хранения.

Лейтенант уже прочитал бумагу и теперь озадаченно вертел её в руках, то проверяя на свет, то всматриваясь в переливающийся штрих-код. Не верил, в общем, глазам своим, и совершенно зря – документ и удостоверение были подлинными. Я других не печатаю.

Наконец, он смирился и поднял на меня удивлённые глаза.

– Вы…

– Старший уполномоченный инспектор Первого Полицейского Департамента, – подтвердил я. – И имя мне – Азазель.

18:21

Человек уже несколько миллионов лет как расстался со своим хвостом, а вот привычка им вилять осталась.

Комендант, именем которого я так и не поинтересовался, услужливо крутился вокруг, пытаясь задобрить свалившегося на голову начальника.

Меня вкусно и сытно накормили, поражаясь, как один человек может столько съесть. Лапоть же на внешние раздражители реагировал вяло, поэтому я всучил ему бутылку сорокоградусной и отправил отдыхать. Всё, больше он мне не помощник, для предстоящего дела были нужны волки, а не ягнята.

К примеру – заключённый Дюбуа, который даже не изменился в лице, перешагивая через внутренности своих бывших конвоиров. Военные всегда разительно отличаются от надзирателей, не в первый раз в этом убеждаюсь.

Я остановил свой истекающий потом искусственный спутник, заходящий на очередной виток, и усадил напротив. Позволил налить и опорожнить пухлый гранёный стакан, но сам пить не стал. Не хватало ещё перед этим клоуном кататься в судорогах с пеной у рта.

– Когда начались нападения?

– Дней пять назад, – призадумался комендант. – Стали пропадать люди на дальних караулах, бесследно, мы их так и не нашли. Выжившие рассказывали про каких-то непонятных тварей…

– Мутанты? Мертвяки?

– Да хрен поймёшь, жуткие образины, но ни серебро, ни свинец их толком не берёт, пока на куски от выстрелов не развалятся.

– Но мой корабль не твари посетили, вообще-то. И что случилось с вашей станцией?

– Да тоже самое, – горестно вздохнул толстяк, опрокинув следующий стакан. – Вся смена под нож, аппаратура вдребезги. Это измена!

– И поэтому вам повезло, что здесь оказался я. Вы пробовали связаться с другими частями?

– Выслали две группы на машинах ещё три дня назад, но никто не вернулся! А ехать им было сутки в одну сторону, мы ж в захолустье торчим… Что нам делать теперь?!

– Будем думать. Вы решили верно, укрывшись в крепости, но если среди вас изменники, это особо не поможет.

– Ну, кое-кого мы уже закрыли, именно после их приезда всё и началось.

– Кто такие?

– Чистильщики, мать их, – сплюнул комендант. – Разведотряд. Приказано не трогать, сами знаете, по договору с Альянсом.

– Это их машины во дворе?

– Ага, всего четыре было, – голос толстяка опустился до доверительного шепота. – Если всё пойдёт очень плохо, на оставшихся можно прорваться…

– Отставить, – тоном, не терпящим возражений, прервал я его. – Крепость нужно держать до последнего.

– Вы принимаете командование? – встрепенулся он.