Хижина дяди Тома

Джордж говорил со слезами на глазах, порывисто взмахивая рукой, и то шагал взад и вперед по комнате, то снова садился к столу. Добрый старик, к которому была обращена эта речь, не выдержал — извлек из кармана желтый шелковый платок и принялся усердно утирать им лицо.

— Будь они все прокляты! — вдруг воскликнул он. — Я всегда считал их негодяями! Да простит мне господь такие слова! Действуй, Джордж, действуй! Но будь осторожен, дружок, смотри не пускай в ход оружия до тех пор, пока… во всяком случае, не торопись стрелять и попадать в цель. А где твоя жена, Джордж? — Он встал и взволнованно заходил по комнате.

— Убежала, сэр, убежала вместе с ребенком, а куда — не знаю. Должно быть, на Север. И встретимся ли мы с ней, одному богу известно.

— Убежала? От таких добрых хозяев? Быть того не может!

— Добрые хозяева иногда запутываются в долгах, а законы нашей родины позволяют им отнять ребенка у матери и продать его, чтобы расплатиться с кредиторами, — с горечью сказал Джордж.

— Так-так, — пробормотал добрый старик, роясь в кармине. — Я, кажется, поступаю против своих убеждений, ну и пусть! Вот, Джордж, — и он протянул ему пачку ассигнаций.

— Мистер Вилсон! Друг мой, не надо! — сказал Джордж. — Вы уже столько для меня сделали, а это может навлечь на вас неприятности. Я не нуждаюсь в деньгах, на дорогу мне хватит.

— Возьми, Джордж, возьми. Деньги лишними не бывают, если они добыты честным путем. Не отказывайся, Джордж, прошу тебя.

— Хорошо, сэр, но только с одним условием: я верну вам этот долг, как только смогу.

— А теперь скажи мне: сколько тебе еще придется путешествовать в таком виде? Надеюсь, что недолго и недалеко. Ты неузнаваем, но все-таки это слишком опасно. А слуга твой, откуда он взялся?

— Это верный человек. Он убежал в Канаду больше года назад и там узнал, что хозяин в отместку ему высек его старуху мать. И теперь Джим вернулся обратно, чтобы увезти ее с тобой, если удастся.

— Она с ним?

— Нет еще. Джим бродил около усадьбы, все ждал удобного случая, но пока безуспешно. Теперь он довезет меня до Огайо, сдаст с рук на руки друзьям, которые в свое время помогли ему, и потом вернется обратно за матерью.

— Как это опасно! — ужаснулся мистер Вилсон.

Джордж выпрямился, и надменная улыбка скользнула по его губам.

Старик, не скрывая своего удивления, оглядел молодого мулата с головы до ног.

— Джордж, что с тобой сталось? Ты и держишься и говоришь совсем по-другому.

— Я теперь свободный человек! — гордо ответил Джордж. — Да, сэр! Больше никто не услышит от меня слова «хозяин»… Я свободен!

— Берегись, Джордж! А что, если тебя поймают?

— Если дойдет до этого, мистер Вилсон, так в могиле мы все свободны и все равны.

— Я просто диву даюсь твоей смелости, — сказал мистер Вилсон. — Приехать в ближайшую гостиницу!..

— Да, это настолько смело, что никому и в голову не придет искать беглеца здесь, а вы меня не выдадите. Погоня уйдет вперед. Джим из другого округа, его в наших местах по знают. Да о нем уж и думать перестали — это дело давнее. А меня, надеюсь, по объявлению не задержат.

— А клеймо?

Джордж снял перчатку, показал свежие рубцы на руке и презрительно проговорил:

— Это прощальный дар мистера Гарриса. Недели две назад он вдруг решил поставить мне клеймо. «Как бы, говорит, ты не убежал». Красиво, правда? — молодой человек снова натянул перчатку.

— Кровь стынет в жилах, как подумаешь, чем ты рискуешь! — воскликнул мистер Вилсон.

— У меня кровь стыла не один год, а теперь она кипит, — сказал Джордж. — Так вот, сэр, — продолжал он после минутного молчания, — ваши удивленные взгляды могли выдать меня, и я решил поговорить с вами начистоту. Завтра чуть свет я уезжаю и надеюсь провести следующую ночь уже в Огайо. Буду путешествовать днем, буду останавливаться в лучших гостиницах, садиться за общий стол вместе с господами. Итак, прощайте, сэр. Если вам скажут, что я пойман, знайте: меня уже нет в живых.

Джордж стоял неподвижно, как скала. Добрый старик крепко пожал горделиво протянутую ему руку, опасливо огляделся по сторонам, взял свой зонтик и вышел из комнаты.

Молодой человек в раздумье смотрел на затворившуюся за стариком дверь. Потом быстро шагнул вперед, распахнул ее, видимо повинуясь какой-то новой мысли, и сказал:

— Мистер Вилсон, еще на два слова.

Старик вошел в комнату. Джордж снова повернул ключ в замке и несколько минут стоял, нерешительно глядя себе под ноги. Наконец он с видимым усилием поднял голову и заговорил:

— Мистер Вилсон, вы истинный христианин, и, полагаясь на ваше доброе сердце, я попрошу вас оказать мне еще одну, последнюю услугу.

— А что такое, Джордж?