Хижина дяди Тома

— По-моему, Ева прекрасная девочка, — сказала мисс Офелия. — Лучше, кажется, и быть не может.

— Ева очень странный ребенок. У нее столько всяких причуд! Она ни капельки на меня не похожа. — И Мари вздохнула, сожалея о столь прискорбном факте.

Мисс Офелия подумала: «И слава богу!», но благоразумно оставила эту мысль при себе.

— Ева любит общество прислуги. Некоторым детям это даже полезно. Я, например, всегда играла дома с негритятами, и ничего плохого в этом не было. Но Ева держится с ними, как с равными! Я ничего не могу с ней поделать, а Сен-Клер, кажется, поощряет ее чудачества. Вообще он потакает всем в доме, кроме собственной жены.

Мисс Офелия по-прежнему хранила глубокое молчание.

— Прислугу надо осаживать и держать в строгости, — продолжала Мари. — Я с детства знала, как с ней обращаться. А Ева способна избаловать всех негров без исключения. Что будет, когда она сама станет хозяйкой, просто не представляю! Я не сторонница жестокого обращения с неграми, но они должны знать свое место. Ева не умеет поставить себя с ними. Ей этого никак не втолкуешь. Вы сами слышали — ведь она предлагала дежурить около меня по ночам, чтобы дать няне выспаться. Вот вам пример, на что эта девочка способна, если ее предоставить самой себе.

— Ваши негры, как-никак люди, — резко сказала мисс Офелия, — им тоже требуется отдых.

— Ну, разумеется! Я делаю для них все, что возможно, если это не причиняет мне неудобств. Но няня всегда найдет время поспать. Я такой сони в жизни не видывала! Она ухитряется дремать сидя, стоя, за шитьем — когда и где угодно. В этом отношении за няню можно не беспокоиться. Но зачем носиться со слугами, будто это какие-то тропические цветы или драгоценный фарфор!

Сказав это, Мари томно опустилась на широкую, всю в мягких подушках кушетку и протянула руку к изящному хрустальному флакончику с нюхательными солями.

— Видите ли, кузина Офелия, — продолжала она голоском жеманным и слабым, точно аромат увядающего жасмина. — Я не люблю говорить о себе — это не в моих привычках. Да и где взять сил на такие разговоры? Но, должна вам признаться, мы с Сен-Клером часто расходимся во взглядах. Сен-Клер никогда не понимал меня, не отдавал мне должного. Я думаю, что это и подорвало мое здоровье. Спору нет, Сен-Клер человек неплохой, но мужчины эгоистичны по натуре, и им дела нет до женщин. Во всяком случае, такое у меня сложилось впечатление о нем.

Мисс Офелия, которая, подобно всем уроженкам Новой Англии, обладала немалой долей осторожности и больше всего на свете боялась вмешиваться в чужие семейные дела, почувствовала, что сейчас ей именно такая опасность и угрожает. Поэтому она придала своему лицу выражение полной безучастности, вытащила из кармана длинный-предлинный чулок, который был у нее всегда наготове против наваждений дьявола, имеющего, по словам доктора Уотса, привычку улавливать людей в свои сети в ту минуту, когда руки у них ничем не заняты, и яростно заработала спицами. Ее плотно сжатые губы говорили яснее ясного: «Вы не вырвете из меня ни единого слова. Я ни во что не желаю вмешиваться». Но Мари не смутило, что кузина стала похожа на каменное изваяние. Наконец-то нашелся человек, с которым можно поговорить, человек, которому следует рассказать все! И, подкрепляя себя время от времени нюхательными солями, она продолжала:

— Когда мы с Сен-Клером поженились, я принесла ему в приданое и капитал и негров, и никто не может лишить меня права распоряжаться моей собственностью. У Сен-Клера есть свое имущество, свои слуги, пусть поступает с ними, как угодно, но ему этого мало — он вмешивается в мои дела. Я не могу примириться с такими дикими взглядами на жизнь, а уж что касается его отношения к неграм, так это для меня совершенно непонятно. Он с ними считается больше, чем со мной и даже с самим собой. Они вертят им, как хотят, а ему хоть бы что. Казалось бы, добрый человек, а иной раз я просто пугаюсь собственного мужа! Ведь у нас в доме негров никто не смеет ударить, кроме него самого и меня, а перечить ему невозможно. Но вы понимаете, к чему это приводит? Сен-Клер пальцем их не тронет, что бы ни случилось, а я… где уж мне! Разве от меня можно требовать такого напряжения сил? Вы ведь знаете, что такое негры — это дети, настоящие дети.

— Я, слава богу, понятия о них не имею, — отрезала мисс Офелия.

— Поживете здесь, будете иметь понятие, и вам это дорого обойдется. Что может быть хуже негров? Они глупые, неблагодарные, беспечные, как дети!

Откуда только у Мари брались силы, когда она заводила разговор на эту тему! От ее былой томности не осталось и следа.