Хижина дяди Тома

Но вскоре за дверью послышался взволнованный голос миссис Бэрд:

— Джон, Джон! Выйди сюда на минутку!

Отложив газету в сторону, сенатор прошел в кухню и остановился на пороге, изумленный зрелищем, открывшимся его глазам.

Хрупкая молодая женщина в изорванном, обледенелом платье лежала в глубоком обмороке на двух составленных рядом стульях. Она была без туфель, от чулок остались одни лохмотья, из свежих ран на ступнях сочилась кровь. Черты ее лица явно говорили о принадлежности к гонимой расе, но кто мог остаться равнодушным к их скорбной, трогательной красбте! Холодная, мертвенная неподвижность этого лица заставила сенатора вздрогнуть. Он стоял молча, затаив дыхание. Его жена и единственная их черная служанка, тетушка Дина, хлопотали над несчастной женщиной, стараясь привести ее в чувство, а старик Каджо держал на коленях маленького мальчика и, сняв с него башмаки и чулки, растирал ему озябшие ножки.

— Сердце разрывается, на нее глядя! — сказала тетушка Дина. — Видно, как попала в тепло, так сразу и сомлела. А ведь когда вошла на кухню, будто и ничего была, говорит: «Нельзя ли у вас погреться?» Я только собиралась спросить, откуда они с малышом пришли, а она вдруг возьми да и упади замертво. Руки нежные, сразу видно — черной работы не знали.

— Бедняжка! — с состраданием сказала миссис Бэрд, вдруг поймав на себе пустой взгляд больших темных глаз.

И тут же выражение ужаса исказило мертвенно бледное лицо женщины. Она приподнялась на своем ложе и крикнула:

— Гарри! Где он?.. Его поймали?

Услышав голос матери, мальчик соскочил с колен Каджо и потянулся к ней.

— Он здесь! Он здесь! — воскликнула женщина. — Спасите нас! Спасите! — В этих словах, обращенных к миссис Бэрд, звучало беспредельное отчаяние. — Его отнимут у меня!

— Не бойся, тебя здесь никто не тронет, — твердо сказала миссис Бэрд. — Тебе ничто не грозит.

— Да благословит вас бог! — прошептала женщина, закрыла лицо руками и зарыдала.

А мальчик, видя, что мать плачет, взобрался к ней на колени.

Наконец участие и ласка, на которые мало кто был так способен, как миссис Бэрд, успокоили несчастную. Она легла на широкую скамью у очага, где ей наскоро постлали постель, и вскоре забылась тяжелым сном, обняв усталого, крепко спящего ребенка, ибо как ни уговаривали ее положить мальчика отдельно, она отказалась от этого наотрез и даже во сне прижимала его к груди.

Супруги вернулись в гостиную и почему-то не захотели возобновлять прерванный разговор. Миссис Бэрд взялась за свое вязанье, а мистер Бэрд развернул газету и сделал вид, что углубился в чтение.

— Любопытно, кто она такая? — сказал он наконец, опустив газету.

— Вот проснется, отойдет немножко, тогда всё узнаем, — ответила миссис Бэрд.

— Послушай, жена… — снова начал мистер Бэрд.

— Да, милый?

— Может, ей будет впору какое-нибудь твое платье, если его отпустить, расставить немного? Она, кажется, выше тебя?

По губам миссис Бэрд скользнула улыбка, и она ответила:

— Там будет видно.

Снова наступило молчание, и мистер Бэрд снова нарушил его:

— Послушай, жена…

— Ну, что еще?

— Тот теплый плащ, которым ты меня укрываешь, когда я ложусь вздремнуть после обеда… отдай его, он ей тоже пригодится.

В эту минуту Дина заглянула в гостиную и сказала, что женщина проснулась и хочет поговорить с хозяйкой.

Мистер и миссис Бэрд направились в кухню вместе с двумя старшими мальчиками; малышей к этому времени уже уложили спать.

Женщина сидела на скамье у очага, устремив тоскливый, неподвижный взгляд на огонь. От ее прежнего лихорадочного волнения не осталось и следа.

— Ты хотела меня видеть? — мягко спросила миссис Бэрд. — Надеюсь, тебе лучше теперь? Бедняжка!

Ответом послужил долгий, прерывистый вздох. Женщина подняла на миссис Бэрд свои темные глаза, и в этом взгляде было столько печали и мольбы, что та прослезилась.

— Не бойся, мы твои друзья. Расскажи мне, откуда ты пришла и что тебе надо.

— Я прибежала из Кентукки.

— Когда? — Мистер Бэрд решил сам приступить к расспросам.

— Сегодня.

— Как же ты сюда попала?

— Перешла по льду.

— По льду! — хором воскликнули все.

— Да, по льду, — медленно повторила женщина. — Господь помог мне, потому что за мной гнались, другого выхода у меня не было.

— Господи боже! Миссис! — вскрикнул Каджо. — Ведь лед тронулся, вода так и бурлит…

— Я знала это! — в исступлении сверкнув глазами, заговорила женщина. — И все-таки побежала. Я ни на что не надеялась, не думала, что доберусь до берега, но мне было все равно — либо бежать, либо умереть.

— Ты невольница? — спросил ее мистер Бэрд.

— Да, сэр. Мой хозяин живет в Кентукки.

— Он плохо обращался с тобой?

— Нет, сэр, он очень хороший человек.

— Значит, во всем виновата хозяйка?

— Нет, сэр! Кроме добра, я от нее ничего не видела.

— Так что же заставило тебя убежать из такого дома и подвергнуть свою жизнь опасности?

Женщина пристально посмотрела на миссис Бэрд, и от ее острого взгляда не ускользнуло, что та в глубоком трауре.

— Сударыня, скажите, — начала она вдруг, — вы понимаете, что значит потерять ребенка?