Хлеба и зрелищ

Рэндольф Кипп действительно был популярным молодым человеком и вдобавок незаурядным. Он отличался оригинальным умом и был наделен пылким сердцем. Обычно люди оригинальные не могут похвастаться пылкостью, а люди пылкие и жизнерадостные редко отмечены оригинальностью. Таково правило. Но этот молодой человек был исключением. Он жил в хижине, или бунгало, на расстоянии мили от гостиницы. В доме у него была прекрасно оборудованная химическая лаборатория, а также… аппарат для выгонки спирта. Его положение несколько напоминало положение молодого студента, который должен учиться и в то же время зарабатывать себе на жизнь.

Все знали, что м-р Кипп пытается изобрести состав, заменяющий газолин, а источником его доходов является выгонка спирта. Разумеется, все местные жители сочувствовали его похвальным стремлениям.

В «Газете», издававшейся в Старом Хэмпдене, часто упоминали о Рэндольфе Киппе и его научных изысканиях. Иногда в нью-йоркских газетах помещались посвященные ему статьи, но пресса упорно обходила молчанием заслуги его как прекрасного бутлегера. Впрочем, в «Газете» появилась однажды передовая статья, в которой можно было прочесть: «Мы, жители Старого Хэмпдена, можем себя поздравить с тем, что среди нас живет этот талантливый молодой человек. Наша обязанность – оказывать ему поддержку и по мере сил способствовать его плодотворной деятельности».

В это дождливое утро молодой ученый проснулся, обозрел свое жилище и обратил внимание на струйки воды, просачивающейся сквозь потолок. На полу стояли лужи. Ученый снисходительно на них посмотрел.

– Проклятая крыша опять протекает, – сказал он вслух.

Как бы ни был человек весел и беззаботен, но упорно протекающая крыша всякого может вывести из терпения.

М-р Кипп изобрел прекрасный метод борьбы с неприятностями: он спешил подальше от них уйти. Пусть неприятности остаются неприятностями, – ему нет дела до них.

Итак, он решил провести день в гостинице «Горное Эхо» и, заперев дверь на ключ, зашагал по дороге. Зонта у него не было; он надел обтрепанное непромокаемое пальто, а вместо шали на голову набросил старое солдатское одеяло. Лужи он старался обходить, но иногда шлепал прямо по воде. Он шел и пел во все горло-распевал песню, слова которой знал плохо.

О дочь Венеции!
Жемчужина морей!
Гм… Гм… Люблю тебя!

– Черт возьми! А как дальше?

О дочь Венеции!
Жемчужина морей!
Клянусь звездой
Тебя не разлюбить…

– пропел он; потом умолк и призадумался.

Мы по морю плывем
По морю мы плывем,
Твоим всю жизнь я
Останусь гондольером…

Словам песни он не придавал особого значения. Среди его знакомых не было ни дочерей Венеции, ни жемчужин морей. Пел он просто потому, что на душе у него было радостно и он вспоминал о многочисленных своих любовных похождениях.

Пока Рэнни Кипп стоял на веранде и отряхивался, м-р Придделль направил своего коня к воротам и, под любопытными взглядами зевак, выехал на дорогу. Не обращая внимания на дождь и грязь, он пустил лошадь галопом.

Глава седьмая

1

Сидя в своем кабинете, находившемся в амбаре, беллетрист Эрнест Торбэй только что приступил к работе. В одном конце огромного деревянного строения Гюс Бюфорд устроил спальню и кабинет, а между ними – ванну. Чтобы попасть в апартаменты Торбэя, нужно было пройти через амбар и отыскать некрашеную дверь, которая почти сливалась с темной шероховатой стеной.

Комнаты м-ра Торбэя были оклеены зелено-золотыми обоями. Портьеры были оранжевые, бархатные, пол покрыт коврами, стены завешаны гравюрами и оригинальными эскизами, которые остались здесь от прежних жильцов-художников.

Мисс Джин Кольридж-секретарь м-ра Торбэя, а также его поклонница, рабыня и chère amie-принесла завтрак и ему, и себе. Раскрыв зонт, она под проливным дождем пробежала от дома до амбара. Комнату она занимала в главном корпусе. Ее отношения к м-ру Торбэю почти ни для кого не были тайной, а людей ненаблюдательных просветили те, что умеют разбираться в такого рода вещах.

Хотя мисс Кольридж, уважая представление м-ра Бюфорда о респектабельности, жила в главном корпусе, но большую часть дня проводила в комнатах м-ра Торбэя, исполняя многочисленные свои обязанности. Утром она приносила ему завтрак, и они вместе закусывали. И с утра до полуночи она состояла при его особе. Отсылал он ее лишь для того, чтобы принять у себя м-с Придделль, отправиться с м-с Придделль на прогулку или просмотреть и раскритиковать писания м-с Придделль… ибо эта леди также подвизалась на литературном поприще.