Хлеба и зрелищ

– Года два я разъезжал по городам, продавая усовершенствованные экономические газовые горелки. Сейчас я вам расскажу, как я напал на это дело. Приехали мы в Филадельфию – я, жена и малютка…

– Сколько лет было вашей дочери?

– Должно быть, лет шесть или семь… Да, приехали в Филадельфию и сели на мель. Прожили все до последнего цента, и выехать было не на что. Прогорели дотла. И работу найти я не мог. По приезде мы сняли меблированную комнату и заплатили за месяц вперед… двенадцать долларов… Не сделай мы этого, пришлось бы нам всем ночевать на мостовой.

– Туго пришлось? – спросил журналист.

– И не говорите! Беда заключалась в том, что я не знал, за какое дело взяться. Я умел только танцевать жигу, свадебный танец… Ну, словом, разные эстрадные танцы… И у моей миссис была такая же специальность. Но эти танцы вышли из моды. Вот мы и застряли в Филли… да еще в летнюю пору… А жара стояла адская.

«Доллар казался нам целым состоянием. В полдень я отправлялся в бар и выпивал кружку пива, а к пиву полагалась даровая закуска. Потом покупал на десять центов бананов и шел к жене и ребенку…»

М-с Торнтон покачала головой и энергично запротестовала:

– Да ведь м-ру Харлею это совсем не интересно…

– Очень интересно, – поспешил возразить Харлей. – Меня интересует все, что касается мисс Торнтон.

– В течение месяца мы питались только бананами, – продолжал отец ослепительной звезды экрана. – Однажды я прочел в газете объявление: «Требуются расторопные агенты для распространения ходкого товара; сбыт на десять-пятнадцать долларов в день обеспечен».

«Я никогда в жизни ничего не продавал и сомневался в своих коммерческих способностях, но когда человека припрут к стенке, он согласится на что угодно. Если вам не везет, кажется, будто весь мир обнищал. Ни у кого нет денег. Я никогда не видел столько бедняков, как в то лето на улицах Филадельфии. Они попадались на каждом шагу. Я бы согласился исполнять любую работу за пятьдесят центов в день, потому что никто, казалось, не в состоянии был платить больше. Итак, сэр, я пошел по объявлению, и первым, кого я увидел, был Бэрт Эттербери. Сидит в своей конторе, костюм на нем новенький – в черных и белых шашках. М-р Торнтон стал водить пальцами по своей груди, чтобы объяснить, какие шашки украшали костюм м-ра Эттербери. И выглядит Бэрт директором банка. А на столе подле него-коробка сигар…

М-с Торнтон наклонилась и, тронув м-ра Харлея за рукав, показала ему большую фотографическую карточку, на которой была снята вилла, построенная в испанском стиле; к вилле вела аллея.

– Новый дом Фанни в Голливуде, – прошептала м-с Торнтон.

Харлей молча кивнул и взял карточку.

– Бэрт мне показал усовершенствованную экономическую газовую горелку и предложил работать на комиссионных началах. Нужно, видите ли, ходить из дома в дом и навязывать товар. Усовершенствованная Горелка дает не только свет, но и большую экономию на газе. Так, по крайней мере, говорится, но мы нигде подолгу не засиживались и не имели возможности проверить, так ли это на самом деле.

М-с Торнтон, поймав взгляд Харлея, указала ему на снимок дома в Голливуде и прошептала:

– Восемь слуг.

– Я сказал Бэрту Эттербери, что дела мои очень плохи. Мне казалось-скрывать не имеет смысла. Я ему объяснил, что рисковать я не могу. Он ответил, что я ничем не рискую, – всякий охотно купит усовершенствованную газовую горелку. Тогда я ему сообщил, что целый месяц мы не видели ничего кроме бананов.

«А знаете, что сделал Бэрт? Он полез в карман, вытащил пачку кредитных билетов, извлек билет в десять долларов, протянул его мне и сказал:

– Отправляйтесь домой, лентяй, отдайте деньги жене и возвращайтесь сюда, а я вам покажу, как носят бриллианты.

«У него на пальце было кольцо с большим бриллиантом.

«Да, сэр, а ведь Бэрт впервые узнал о моем существовании, ведь я мог взять эти деньги и не вернуться. Вот что за человек Бэрт! Десять долларов меня ослепили. Я готов был броситься ему на шею.

«Когда я вернулся, он мне обьяснил, как действует Усовершенствованная Горелка, набил ими мои карманы, и я отправился в путь. Горелки стоили дешево – пятнадцать центов штука, но продавать их нужно было десятками или дюжинами.

– Куда мне идти? – спросил я Бэрта.

– Идите, куда хотите, – ответил он. Затем подошел к окну и показал на один из домов. – Начните хотя бы с этого дома.

«Хотите-верьте, хотите-не верьте, но я три часа шатался по городу и не продал ни одной проклятой Горелки. Полный провал! Никогда я не был так обескуражен. Мало сказать – обескуражен! Я испугался! Казалось, худшие мои опасения оправдались – в Филадельфии действительно нет денег».

– Бассейн для плавания находится позади дома, – прошептала м-с Торнтон. – На фотографии его не видно.

– Да… благодарю вас, – отозвался Харлей. – Позади дома… понимаю.

«Я вернулся и сказал Бэрту, что меня постигла неудача… Он долго смотрел на меня, словно ощупывал с ног до головы, а потом сказал:

– Ну, видно, вы еще неопытнее, чем кажетесь… Ведь в этом городе дураков много… Они буквально кишат здесь, как вши.