Хлоп-страна

Мы спустились в метро. Миша и Лена-вторая, держась за руки, сели в поезд, идущий в Рыбацкое, а я поехала домой на юго-запад. Жизнь продолжалась, и всё шло совсем не так, как я себе представляла, но в тот вечер, непосредственно перед тем, как мы пошли разными путями, – в тот вечер мы были гениями.

Как опознать русского шпиона (Пер. М. Платовой)

Как убедиться в том, что студент, посещающий ваш курс поэтического творчества для начинающих, является русским шпионом?

Первым делом стоит к нему присмотреться. Тогда, наверняка, вы заметите, что он не носит ни берета, ни очков в роговой оправе, как два других юноши, посещающих курс. У него самое обычное лицо и этакий пивной животик – будь он в лучшей форме, с первого взгляда можно было бы догадаться, что это шпион. Круглый живот олицетворяет добропорядочность, мешковатые джинсы и рубашки-поло, в которых он является в класс, демонстрируют «американский образ жизни».

Он пишет любовную лирику, чем пугает вас во время вводного занятия: неужто попался рифмоплёт?

Зовут его Ричард Даффи. Он говорит, что родом из Массачусетса, но при этом коверкает слово «Массачусетс», а в его произношении заметен сильный славянский акцент. Впрочем, Массачусетс так Массачусетс. Вы уже научились обходить острые углы в вопросах национальной принадлежности в кампусе университета в Нью-Йорке.

Не стоит проявлять излишнего любопытства. Положим, он действительно родился в Массачусетсе. Положим, его родители развелись, а мать отбыла в страну победившего социализма, где вышла замуж за непризнанного поэта, работающего по ночам истопником. Ричарда оставила десяток лет болтаться на улицах Москвы, прежде чем он смог вернуться к отцу. Обо всём этом очень скоро станет известно из его стихов. Одного семестра вполне достаточно, чтобы познакомиться с биографиями студентов, они наперегонки рассказывают свои семейные истории, одну занятней другой.

Любимые формы Ричарда – сонет и гимн. На вопрос, говорит ли он на других языках, он начинает декламировать по-испански:

El mundo va a cambiar de base.
Los nada de hoy todo han de ser[2]

.

Интересно, откуда в его испанском кастильская шепелявость? На второе занятие вы предлагаете студентам принести чего-нибудь съестного, чтобы устроить совместный стол. Занятие состоит из полуторачасовой лекции, которую читает именитый поэт, – на неё обычно стремится попасть пол-университета, – и полуторачасового семинара, для которого класс поделён на группы; вам как руководителю группы кажется, что еда раскрепощает аудиторию.

Большая часть женщин приносят в класс новомодные угощения: экологически чистые морковные чипсы, вегетарианское печенье. Ричард приходит с яблочным пирогом и коробкой мороженого и весьма озадачен: почему народ от его еды уклоняется, как же так, это ведь яблочный пирог, американский десерт номер один!

Он обходит комнату и предлагает:

– Кому пирог? Налетайте, друзья!

Наконец одна студентка говорит ему:

– Я не могу, для меня пирог слишком жирный.

Ричард искренне удивлён:

– Ты же такая тощая!

Тогда один из владельцев берета, возможно из чувства мужской солидарности, решается взять кусок, а Ричард накладывает ему сверху мороженого. Мороженое земляничное, никак не сочетается с яблочным пирогом, правильный ответ – ванильное! Тут у Ричарда явный прокол, но только самый циничный конспиролог сумел бы построить свои обвинения на десерте.

Первые стихи Ричарда – довольно посредственные, но и у других они не лучше. Оценок вы пока не ставите, зато от души можете надавать полезных советов.

К середине семестра вы собираете стихи, написанные студентами после работы на нескольких семинарах. Что у Ричарда? Печально, но Ричард так и не отказался от натужной рифмовки, хуже того, он плохо использует разнообразие языковых средств, искра фантазии в стихах присутствует, но они прямолинейны в своей описательности, в них нет и намёка на ассоциативность, без которой поэзия невозможна. Обычно, это наблюдается у людей, для которых английский язык – неродной.

Ричард продолжает уверять, что он американец ирландского происхождения. Что поделаешь, приходится ломать голову и искать советы, полезные ему в работе над стихами под названием «Моя шея»: