Хлопоты ходжи Насреддина

– Разве от одного яблока убудет? Тем более, Ибрагим сам всех угощает яблоками – ему не жаль. Посмотри, как их много уродилось в этом году! – Саид повел рукой. Гульнора проследила взглядом за ней.

Сад был не очень велик, но ухожен и красив. Деревьев было так много, что вдали они сливались белеными стволами в сплошную стену, за которой даже не был виден забор. Упругие ветви деревьев сгибались под тяжестью крупных, налитых соком яблок. Гульнора перевела взгляд на крону дерева, под которым стояли они с Саидом. Сквозь листву, едва колышимую слабым ветерком, проникали яркие лучи солнца, скача солнечными зайчиками по лицу девушки. Гульнора прищурилась, смешно наморщив носик, и улыбнулась.

– Ты чего? – спросил Саид.

– Да так. Люблю смотреть сквозь листву на небо, особенно когда по нему плывут легкие облачка. Если долго смотреть, начинает казаться, что листья покрываются белым серебристым пухом.

– Глупости все это, – отмахнулся Саид. – Держи яблоко.

– Ничего не глупости.

Гульнора повертела в руке яблоко, примериваясь, откуда лучше откусить, потом осторожно надкусила нежную тонкую шкурку белоснежными зубами. Яблочный сок брызнул, оставшись на нежных губах девушки жемчужными каплями. Как хотелось Саиду ощутить их вкус и нежное тепло. Неужели им никогда не суждено быть вместе?

– Ты почему на меня так смотришь?

– Ты красивая.

– Дурак! – смутилась Гульнора, отворачивая лицо.

– Нет, правда!

– И что, глазеть теперь не переставая?

– А для чего же еще создана красота? Неужели не для того, чтобы ей любовались и наслаждались?

Гульнора смотрела в сторону, смущенно перекатывая во рту сладкую яблочную мякоть.

– Скажи, а ты действительно меня любишь? – наконец спросила она едва слышно.

– Разве ты сомневаешься?

– Тогда скажи мне это, – голос девушки упал до шепота эхо.

– Я люблю тебя, – подражая ей, прошептал Саид.

– А почему так тихо?

– Но ты ведь тоже говоришь шепотом!

– А можешь сказать громче? – Гульнора скосила глаза на Саида. В них молодому человеку почудились смешливые, немного задорные огоньки.

– Я могу крикнуть на весь свет! – Саид вскинул руки, протягивая их к небу, и уже приготовился исполнить свое обещание, но Гульнора обхватила его руками и прижалась к груди молодого человека.

– Ой, Саид, я тебя очень прошу: не надо кричать.

– А что такое? – Саид опустил руки.

– Не надо.

– Ты боишься, что кто-нибудь может услышать? Глупенькая. Пусть все слышат! Разве мы должны чего-то бояться? Ходжа говорит, что ничего не надо бояться, особенно когда не делаешь ничего плохого.

– А кто такой ходжа?

– О, это такой человек, такой!..

– Он твой друг? – Гульнора отстранилась от Саида, прижавшись спиной к узкому шершавому стволу дерева, и скрестила ноги.

– Он мне больше чем друг! Он спас меня.

– Спас?

– Да, именно так. Он спас меня из пропасти, в которую я мог провалиться окончательно, протянул мне руку и вытянул меня на свет. И я ему благодарен за это.

– Ты падал в пропасть? – охнула Гульнора, приложив к губам ладонь.

– Очень глубокую и очень черную, – кивнул Саид. – Я говорю про свою прошлую жизнь.

– Ах, вон ты о чем! – наконец догадалась девушка. – Ты можешь не пугать меня?

– А разве та пропасть не так страшна, как другие, настоящие?

– Все пропасти плохи. Но давай уже поговорим о чем-нибудь другом. Как зовут твоего ходжу.

– О, у него очень звонкое имя – Насреддин, и от него, словно от грохота барабанов, разбегаются жадные богатеи, проходимцы, воры и убийцы.

– Опять шутишь? – покачала головой девушка.

– Нисколько – это чистая правда. Разве ты никогда не слыхала о Насреддине, заступнике бедных и обездоленных?

– Ни разу. Он наверно молод, силен, статен и красив.

– Увы, нет, – улыбнулся Саид. – Он старик.

– Старик? – не поверила ушам Гульнора. – Но я думала, ты говорил о каком-нибудь славном батыре.

– Стати в нем и вправду не особо, но красота его в широкой душе, а сила заключена в мудрости. Да, да, не смейся! Я сам был свидетелем тому, как он изгнал из селения гнусного муллу, показал, где раки зимуют, кровопийце баю Зарифу, и еще избавил людей от одного вора, превратив его в порядочного человека.

– Ты не шутишь? Разве под силу подобное старику?

– Поверь, Зарифу и мулле сейчас вовсе не до шуток, – рассмеялся Саид. – Когда ходжа что-то обещает, он это делает. И потому я так уверен, что у нас с тобой будет все отлично, ведь Насреддин обещал!

– Правда? – щеки девушки порозовели. Она все еще боялась поверить своему счастью. Ведь если ходжа и вправду такой могущественный человек, то что ему стоит соединить два любящих сердца.

– Не сомневайся, он может все и даже больше!

– Кхе!

Саид порывисто обернулся.

– Ох, ходжа. Вы здесь? – смутился Саид.

– Ой! – Гульнора поспешно прикрыла лицо вуалью.

– Успокойся. Девушкам не стоит меня бояться, и не слушай этого несносного болтуна, чей язык без остановки плетет всякие нелепости. Да, я кое-что могу, но не более, чем другие, поверь уж мне. А теперь прости, я должен украсть у тебя на время Саида – он мне позарез нужен.

– Вы давно тут? – Саид явно ощущал себя не в своей тарелке под грозным взглядом Насреддина.