Хлопоты ходжи Насреддина

– Ну и что же? Оформление дарственной тоже стоит денег! Или ты думал, я буду работать бесплатно?

– Нет, я честный человек, и потому готов оплатить причитающееся вам.

– Ты готов и не откажешься потом от своих слов? – прищурил левый глаз кази.

– Не откажусь.

– Так и быть! – Кази спешно, но со знанием дела произвел необходимое, придав бумаге силу, и помахал ею.

– Плати четверть!

– Четверть? Вы ошиблись, о кази.

– Никакой ошибки нет! Сумма слишком велика, и потому оформление ее требует внесения соответствующей случаю оплаты.

– Ай-яй-яй, кази. Я понимаю, что радость за бедняков затмила ваш разум, и вы позабыли истинные расценки, но вашей беде очень легко помочь. Саид, подай-ка мне во-он ту черную книгу.

– Что ты себе позволяешь?! – вскричал кази, но не успел он двинуться с места, как Саид уже передал книгу ходже. – Это моя книга, мой дом. Это я кази!

– Не утруждайте себя, о мудрый кази, – остановил его ходжа, листая книгу. – Мы сами посмотрим. Итак, при оформлении дарственной, кази надлежит взять: если сумма невелика – медную монету; если велика – динар.

Ходжа закрыл книгу, вернул ее Саиду, а сам порылся в кармане и извлек один динар. Повертев его в пальцах перед носом Шарифбека, он сунул динар ему в ладонь и вытянул из другой свою дарственную.

– Вот, получите! Ваше вознаграждение, справедливейший кази. Благодарю, и всего вам хорошего.

Ошарашенный кази долго смотрел на динар, потом как-то весь обмяк. Монета выпала из его ладони, гремя покатилась по полу и замерла у ног Саида, но тот даже не наклонился, чтобы поднять ее. В следующий миг кази сорвался с места и на четвереньках бросился к ходже.

– Отдай мои деньги, укушу!

Ходжа едва успел увернуться, как крепкие зубы кази клацнули возле его ноги. Кази развернулся и, продолжая стоять на четвереньках, обвел собравшихся в доме людей недобрым взглядом.

– Покусаю, всех покусаю! – предупредил он.

– Совсем озверел, шакал паршивый, – покачал головой Икрам.

– Сам шакал! – огрызнулся кази. – Я пес! Покусаю.

– Да-а, – только и сказал ходжа. – Был у вас судья хитрой лисой, а стал бешеной собакой. Идемте, друзья, пока он не исполнил того, что обещает.

Ходжа быстро вытолкал всех за двери и закрыл их, просунув в железные ручки, сделанные в виде широких колец, прислоненные к стене грабли. Шарифбек скребся в двери с той стороны, скулил, створки ходили ходуном, но выбраться кази не мог.

А когда люди отошли от дома, из его окон вдруг раздался душераздирающий визг и крики слуги:

– Ай, почтеннейший Шарифбек, вы что, с ума спятили?! Это же я, ваш слуга!

– Укушу!

– Но за что, что я такого сделал? Ай! Ах, ты так! Ну, держись проклятая собака! Ой! Помогите-е!!!

Слуга вывалился в распахнутое окно и задал деру, петляя меж кустов, и в доме все стихло. В двери больше никто не ломился.

– Вот что делают деньги с человеком, – назидательно произнес ходжа, и все с ним согласились. Да и трудно было не согласиться, особенно когда все видишь собственными глазами.

Весть о том, что кази тронулся умом, а все, что имел бай Зариф, ходжа разделил меж бедняков, быстро распространилась по селению. Перепуганные богачи притихли. Да и было отчего: отколоченный мулла изгнан с позором, Зариф долбит в горах камень, а кази сошел с ума. Никому не хотелось стать следующей жертвой Насреддина.

Между тем раздел имущества Зарифа был завершен, на что понадобилось ни много ни мало три дня. И так много оказалось в селении бедняков, что на каждого пришлось всего по жалких десяти монет, но и они стали для всех огромной радостью. Особенно радовались дехкане, которые наконец избавились от гнета жадного бая – теперь поля принадлежали им, и не нужно было за них никому платить и ни на кого батрачить.

Однако радовались не все – Саид был печален и не находил от волнения себе места: труппа канатоходцев вот-вот должна была покинуть селение, и Саид не знал, как ему поступить. Волновалась и девушка, которой, невзирая на мнение отца, молодой человек пришелся по душе – мягкий и добрый, он вошел в ее жизнь внезапно и запал в сердце, не желая его покидать. Они встречались тайком, в укромных местах, чтобы ненароком не прознал отец. В тот раз они встретились в саду друга ходжи, который очень доброжелательно относился к Саиду, частенько помогавшему ухаживать за садом.

– О Саид, мы слишком часто видимся с тобой. Боюсь, отец уже подозревает что-то.

Гульнора прильнула к молодому человеку. Тот нежно приобнял ее за плечо и прижал к себе.

– Не догадается, – однако особой уверенности в голосе Саида не слышалось.

– Он не понимает, зачем мне в день по несколько раз ходить по лавкам смотреть товары, которые мы не можем позволить себе купить. А если он проследил за нами и вот-вот будет здесь?

– Не бойся, хозяин сада обязательно предупредит нас, если что-нибудь пойдет не так – он мой друг и к тому же большой друг ходжи. – Саид протянул руку к ветке и сорвал спелое яблоко. – На, поешь лучше, оно сладкое.

– Саид, но это неудобно. – Гульнора отстранила руку Саида с протянутым ей спелым плодом. – Нужно было сначала спросить хозяина.