Хлопоты ходжи Насреддина

– С чего это? – Насреддин вырвал руку и немного отстранился. – Я и так рассказал вам даже больше, чем рассчитывал. А теперь прощайте!

– Если ты не покажешь мне их, то я отведу тебя к судье, так и знай.

– Нечестный вы человек, Нури! – обиделся ходжа. – Не держите своего слова.

– А разве ты честный человек – таскаешь баранов из реки по ночам, чтобы никто не видел?

– Ну-у. – Ходжа повел плечами, и Нури решил, что подловил ходжу за язык.

– Ты сказал, что осталось всего два дня.

– Именно так, – подтвердил ходжа.

– Давай поступим следующий образом: завтра я тебе дам умножить баранов, а заодно ты мне все покажешь. А послезавтра умножать буду я – это будет честно, ведь люди должны помогать друг другу.

– Ну-у… – в сомнении потеребил бороду Насреддин.

– Ходжа, это очень выгодное предложение. Ведь если я сейчас пойду к судье, то баранов тебе не видать как собственных ушей.

– А вы опять не обманите? – подозрительно покосился Насреддин на сборщика налогов.

– Э, ходжа! Я честный человек.

– Да-а, честный, – горестно вздохнул Насреддин. – Уже дважды обещали отвести к кази.

– Ты получишь завтра своего барана – я тебе обещаю!

– Раз так, завтра встречаемся на этом самом месте вечером…

– Да, да, я знаю, когда ты ходишь к реке.

– Вот и отлично, – дернул подбородком ходжа и заспешил прочь, тягая за веревку упиравшихся баранов.

Нури проводил его взглядом до поворота и, едва не прыгая от счастья, зашагал домой. Настроение у него было преотличное.

Едва дождавшись следующего вечера, Нури заранее, не успело солнце скатиться к самому горизонту, выбежал из дому и принялся мерить шагами широкую пыльную дорогу поперек. Ходжи все не было, и сборщик налогов нервничал. Что если обманул его проклятый ходжа и ушел раньше? Тогда плакали бараны Нури. Но что же ему делать: идти к реке или все-таки подождать еще немного? А вдруг ходжа не проходил, тогда что? И если Нури побежит к реке, не разминутся ли они с Насреддином?

Сборщик налогов от волнения забегал еще быстрее, но тут из-за поворота дороги появился ходжа. Он, как и в прошлый раз, и за день до того вел за собой барана.

– Наконец-то! – подлетел к нему Нури. – Я уж думал, ты не придешь.

– Разве я похож на дурака? Упустить такую возможность!

– Но почему ты взял одного, а не трех баранов? Тогда у тебя было бы шесть!

– Да куда мне их столько? Просто я обещал Саиду достать пару-тройку барашков. В хозяйстве бараны – первейшее дело.

– Ты прав! Без баранов сейчас никуда. Но только не говори, что ты ничего не умножил для себя – не святой же ты, в самом деле.

– Конечно, нет! Но и не дурак. Зачем мне бараны, если я могу сделать деньги буквально из воды, – засмеялся Насреддин.

– Как?! А-а… разве деньги тоже можно?

– Конечно! Только есть большая опасность их потом не сыскать – поток очень бурный. Но я рискнул и выиграл! Правда, нырять пришлось очень долго.

– Ты хитрый и умный человек, Насреддин, – потряс пальцем Нури. – Я знал, что тебе не чуждо все человеческое.

– Что поделаешь, – притворно вздохнул Насреддин. – Но мы за пустыми разговорами забыли о деле, которое, как известно, прежде всего.

– Верно! Пойдем же, я провожу тебя.

Насреддин дернул за веревку, принуждая барана следовать за собой, но тот, хорошо помня, что его ждет купание в ледяной воде, упирался как мог.

– Вот же глупое животное, – в сердцах бросил ходжа. – Не хочет приумножаться, хоть ты тресни! Помогите мне, Нури.

– Ага, конечно. – Нури сначала вцепился в веревку, и они вдвоем потянули за нее, но баран был крупный и сильный, и старания пошли впустую. – Нет, так не пойдет, – сказал Нури. – Баран – самое упрямое животное в мире. После ишака, разумеется.

– Но что же делать?

– Давай я буду толкать его сзади, а ты тяни, – предложил Нури после некоторых раздумий.

– Давайте!

Но сколько они не тужились, ничего ровным счетом не вышло. Баран ни в какую не соглашался идти в сторону реки.

– Значит, придется пойти на самые решительные меры, – сказал тогда ходжа, вынимая из халата острую булавку. – Сейчас он у нас полетит, будто на крыльях! – с этими словами Насреддин обошел упертое животное и ткнул его булавкой в курдюк.

– Бе-е-е! – взвился на дыбы баран и галопом понесся прочь.

– Стой! Куда ты, проклятое животное? – пустился за ним бегом ходжа. – Все равно не уйдешь!

Нури, привыкший больше ездить на арбе и лошади, чем ходить пешком, быстро выбился из сил и остановился передохнуть.

– Бегите, – крикнул он, – я вас догоню.

– Хорошо-о! – донеслось спереди, и ходжа, нагоняющий барана, скрылся в облаке пыли.

– Ох, мое сердце, – поморщился Нури, – сейчас, кажется, выскочит… Нет, вроде, обошлось. Уф-ф!

Немного передохнув, он заковылял в сторону реки, туда, где у водопада раньше жил его большой друг Хасан, пропавший невесть куда после того неприятного случая с мельницей. «Ведь едва ноги унес, – пожалел мираба Нури. – А вполне мог остаться и без руки. Жадность сгубила – хотел больше муки, вот и получил. Я бы такую глупость никогда не сделал. Я брал бы совсем понемногу, чтобы незаметно было. Да, Хасан, в тебе никогда не было мудрости».

Так размышлял Нури, взбираясь в гору.