Хлопоты ходжи Насреддина

— А должен ли вор возместить потери пострадавшей стороны?

— Разумеется! Что за глупый вопрос? От тебя — гав! — не сдержался Шарифбек, — я этого не ожидал.

— Благодарю, о кази. Введите преступников! — крикнул ходжа, оборачиваясь через плечо.

Четверо крепких мужчин ввели в дом трясущихся от страха Хасана и мельника. Едва они переступили через порог, как ноги их подкосились, и они бухнулись на колени.

— Что, что все это значит? — растерялся кази. — Послушай, ходжа, ты опять за свое, да? Сначала мулла, потом Зариф, теперь мираб со своим работником.

— Но их вина очевидна, о кази! Это вор и его пособник. Прикажите сделать с ними то, что вы говорили ранее!

— В чем их вина? — устало выдохнул Шарифбек, чувствуя, как у него опять начинает кружиться голова.

— Эти двое нагло обворовывали людей, прибирая самое дорогое, что у них осталось.

— Деньги? — распахнул глаза Шарифбек.

— Откуда у бедных людей деньги? Они воровали хлеб, которым эти несчастные должны были кормить свои семьи! Устроив на мельнице потайной выход для муки, они прибирали к рукам по полмешка из того, что ссыпалось в жернова.

— Доказательства?

— Можете отправить свидетелей на мельницу и убедиться в этом лично.

— Ходжа, но ведь Хасан уважаемый человек. Зачем ему это было нужно? Может, он и не знал вовсе о потайном выходе, а виноват во всем мельник, — сделал Шарифбек слабую попытку снять вину со своего друга, но с пола вскочил мельник, трясясь от возбуждения и страха одновременно.

— Я не виноват! — выкрикнул он. — Это все Хасан-ако приказал сделать, это все он!

— Ой-е-о! — схватился за голову кази.

— Прикажите отрубить ему кисть, кази! — продолжал настаивать ходжа.

— Прости, Хасан, — кази стянул с головы чалму и отер ей лицо, — я ничего не могу для тебя сделать. Он прав.

— О пощади меня, ходжа! — взвился Хасан, вцепившись в полы халата Насреддина.

— Как? Ты, всесильный мираб, просишь пощады у меня?

— Пощади и проси все, что хочешь! — гнусаво завыл Хасан, неистово дергая халат. — Я не хотел, шайтан попутал, клянусь!

— Мулла, что ли?

— Он, он. Это была его идея, — всхлипнул мираб и обмяк. — мне бы до такого никогда не додуматься. О ходжа, требуй, я все исполню.

— Хорошо, — кивнул Насреддин, выдирая халат из рук мираба. — Ты напишешь дарственную, по которой передашь реку и землю этим людям.

— Что? Опять дарственная? — вскричал Шарифбек.

— Простите, кази, но у нас мировая. Но смотри, Хасан, если ты откажешься, то дело будет возобновлено.

— Да, да, — быстро проговорил кази, которому не терпелось покончить с этим крайне неприятным делом. К тому же у него просто не повернулся бы язык отправить своего друга к палачу. — Если ты нарушишь условия, которые выдвигает ходжа…

— Я понял, я все понял! Я все сделаю! — затараторил трусливый Хасан.

— А этому, — палец кази уперся в застывшего посреди комнаты мельника, — всыпьте тридцать палок по пяткам.

— А-а! — закричал в ужасе мельник, но двое стражников, стоявших наготове, мгновенно подхватили его под локти и вытащили вон из дому.

— А мука? — спросил Насреддин.

— Какая еще мука?! — надулся Шарифбек.

— Мука, что была украдена у людей.

— Э-э, пусть забирают. Все, уходите! — Шарифбек устало откинулся на подушки и закрыл глаза.

— Благодарю, о справедливейший, — поклонился Насреддин, а с ним и остальные, кто был в доме. Старательнее и яростнее всех склонял голову Хасан, стоявший на коленях, так, что едва не разбил себе лоб.

Когда дом опустел, кази открыл глаза и обвел взглядом комнату. Наконец-то этот гадкий Насреддин оставил его в покое! О всевышний, какое блаженство заключено в тишине и отсутствии этого нечестивца. И впервые кази задумался, а не послать ли все это к дьяволу, уединившись где-нибудь в укромном тихом уголке. В конце концов, за многие годы кази Шарифбек скопил приличную сумму денег, которая позволит ему безбедно дожить до самой старости, не думая ни о чем. Решено! Завтра же он пошлет прошение казикалану прислать на его место другого кази, и пусть тот разбирает с Насреддином, если ему будет угодно.

При этой мысли Шарифбек почувствовал, как его душа вновь наполняется сладостной легкостью, а счастье начинает переполнять его. И это было так восхитительно, что Шарифбек крепко зажмурился, боясь спугнуть удачу. Да, именно так он и поступит завтра. Впрочем, почему завтра, а не сегодня?

— Эй, принеси мне бумагу и перо, срочно! — крикнул он слуге, широко распахивая глаза, и как только слуга исполнил его приказание, Шарифбек взялся за дело со всем доступным ему усердием.

Глава 22 Волшебные бараны

— Саид, ну почему ты такой тяжелый и несговорчивый человек? — в который уже раз повторил Насреддин. — Я должен уехать, понимаешь?

— Не понимаю, — продолжал стоять на своем Саид. — Разве вам у нас плохо?

— Да, да, останьтесь, — поддержала мужа Гульнора. — Вы нам совершенно не мешаете. И даже наоборот.

— Вы столько для нас сделали, что мне не расплатиться с вами и по гроб жизни? — добавил Саид.

— Ты говоришь как базарный торгаш. По-твоему выходит, что я теперь должен вечно висеть на вашей шее? Ну уж нет, не дождешься! Ты, верно, забыл, чему я учил тебя.