Хмель-злодей

После нескольких препирательств и взаимных уступок между татарами и поляками был заключён Жванецкий договор. Король обязался уплатить татарам дань за прошлые годы и исправно давать новую, а хан позволял полякам свободно выступить из лагеря и обещал впредь не помогать казакам. Крымцам также разрешалось брать ясырь (пленников) из русских людей. Хмельницкий не был приглашён для участия в этих переговорах, но, узнав о них, он умолял хана не покидать его. Однако шестнадцатого октября королевские войска оставили лагерь, а вслед за тем татары страшно опустошили Южную Русь, вплоть до Люблина, уводя в полон не только русских людей, но и всех, кто попадался, включая шляхтичей и шляхтенок.

Выписка из решения Земского собора в Москве 1 октября 1653 г.

«В прошлом во 161-м году мая 25 по указу великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии самодержца говорено на соборех о литовском и о черкаском делех. А в нынешнем во 162-м году октября в 1 день великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец указал о том желитовском и о черкаском делех учинити собор… И указал государь им объявити литовского короля и панов прежние и нынешние неправды, что с их стороны делаютца к нарушенью вечного докончанья, а от короля и от панов исправленья в том не бывало. И чтоб те их неправды ево государевым Московского государства всяких чинов людем были ведомы. Также и запорожского гетмана Богдана Хмельницкого присылки объявити, что они бьют челом под государеву высокую руку в подданство. И государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец, пришед от праздника от покрова пресвятые Богородицы за кресты и быв в соборной церкви, для собору был в Грановитой полате. А на соборе были: великий государь святейший Никон, патриарх московский и всеа Русии, митрополит Крутицкой Селивестр, митрополит сербский Михайло, архимандриты и игумены со всем освященным собором, бояре, окольничие, думные люди, стольники и стряпчие, и дворяне московские, и жильцы, и дворяне з городов, и дети боярские, гости и гостиные и суконные сотни и черных сотен, и дворцовых слобод, торговые и иных всяких чинов люди и стрельцы. И по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всея Руси указу о неправдах Яна Казимера короля польского и панов и о челобитье государю в подданство Богдана Хмельницкого и всего Войска Запорожского чтено всем вслух…. А о гетмане о Богдане Хмельницком и всем Войске Запорожском бояре и думные люди приговорили, чтоб великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Руси изволил того гетмана Богдана Хмельницкого и все Войско Запорожское з городами их и з землями принять под свою государскую высокую руку для православные християнские веры и святых божиих церквей, потому что паны и вся Речь Посполитая на православную християнскую веру и на святые божии церкви востали и хотят их искоренить, и для того, что они, гетман Богдан Хмельницкой и все Войско Запорожское, присылали к великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всея Руси бити челом многижда, чтоб он, великий государь, православные християнские веры искоренить и святых божиих церквей разорить гонителем их и клятвопреступником не дал и над ними милосердился, велел их приняти под свою государскую высокую руку».

Это был последний полноценный земский собор на Москве. Участники собора понимали, что загнанный в угол Богдан Хмельницкий может от отчаянья принять турецкое подданство не на словах, а на деле. И тогда границы Московского государства станут местом военных столкновений.

Но ещё раньше, до Собора, в Малороссию были снаряжены послы Стрешнев и Бредихин, которые должны были объявить гетману о полном согласии государя Алексея Михайловича на предложение запорожского войска.

Однако Хмельницкого они уже не застали, он был в походе на поляков и возвратился в Чигирин только 24 декабря.

А сразу после собора Государь Московский послал боярина Бутурлина, окольничего Алферьева и думного дьяка Лопухина принять присягу от гетмана и всей Малороссии.

Прежде всего, Хмельницкий обратился к Запорожской Сечи, которая к этому времени жила своей всегдашней вольной жизнью. Он хотел заручиться одобрением авторитетного казачьего сообщества, которое помогло ему шесть лет назад поднять восстание.

Запорожцы ответили:

«…не советуем вам более искать дружбы с поляками, а намерение ваше относительно московской протекции признаём заслуживающим внимания и даём вам такой совет: не нужно оставлять этого дела, но привести его к наилучшей пользе нашей малороссийской отчизны и всего запорожского войска…».

Получив от московских посланников объявление о согласии Правительства и думы принять Богдана под своё покровительство, он созвал в Чигирине совещание из высших чинов казацкого войска и знатных казаков. Когда все расселись в большой приёмной зале, гетман встал: