Хочу танцевать с тобой

— Слушала уже, Стас. И не один раз. Что ты еще можешь мне сказать?

— Я люблю тебя…

Риша в мгновение белеет, а потом заливается краской. Открывает рот, собираясь что-то сказать, но не может вымолвить ни слова. На лице весь спектр эмоций: удивление, смущение, недоверие, непонимание…

У меня есть пара минут, пока она приходит в себя.

— Я люблю тебя, Риша, — повторяю.

Контрольный выстрел, чтобы продлить момент. Выиграть время для маневра. Подхватываю Ришу Мариновну на руки и врываюсь в первую попавшуюся дверь. Мамин кабинет? Сойдет.

Усаживаю Ришу на стол, уронив дурацкий кактус. Горшок раскалывается пополам и истекает кровью, точнее истекает темной землей. Мать убьет меня, но любовь требует жертв. Так лучше пусть это будет кактус и еще одно наказание от Маргариты Ивановны. Они ведь не так уж и плохи.

Смотрю в расширенные зрачки Риши Мариновны и упираюсь руками в край стола рядом с ее бедрами. Вот и попалась птичка.

Глава 18

Стас

Если бы я знал, какой эффект произведут на Ришу всего три слова, то сказал бы их раньше. Или нет? Ведь это нужно произносить именно тогда, когда чувствуешь, а не для личной выгоды.

Пока Риша приходит в себя или продумывает план моей смерти, что более вероятно, нужно успеть сказать ей все, что я хочу. Вздыхаю, собираясь с мыслями. Это не так-то просто…

— Риша, я знаю, что облажался. Знаю, что обидел тебя. Это моя трусость и моя ошибка, но я больше ни в чем не сомневаюсь. И дело не в том, прошла ты проверку или нет. Я бы все равно добивался тебя, даже если бы ты выбрала Влада или Ярослава. Тора, Бетмена, да кого угодно! Хоть короля ада! Я бы не отстал от тебя. И не отстану.

Риша вздрагивает, ее дыхание становится тяжелее. Обратный отсчет запущен. Стоит поторопиться, потому что скоро рванет, и пострадает уже не только кактус.

— Прости меня, Риша. Можешь всадить мне сотню уколов в задницу и закормить сиропом от кашля. Или хочешь, я куплю тебе боксерские перчатки, а сам возьму абонемент к травматологу?

Уголки ее губ дергаются в подобии улыбки. Вот же садистка! Но, кажется, я на правильном пути.

— Там на сцене… Я тебе не лгал. И ты мне тоже. Ты нужна мне. Понимаю, что тебе страшно. Ты привыкла всех держать на расстоянии, и заслужить твое доверие непросто, но… Постарайся понять и меня. Ты правильно сказала, мы слишком одинаковые и слишком разные одновременно. Одинаковые в своих страхах и разные в мерах их пресечения. Ты просто ограждаешься от всех, прячешься за своим имиджем, а я… А я такой вот дурак, который боится быть отвергнутым, боится провала, что на половине пути соскакивает сам. Но только не с тобой. С тобой я так не могу, потому что…

— Замолчи! — вскрикивает, резко зажмурившись.

Но я больше не буду молчать.

— Потому что я люблю тебя, — наклоняю голову ниже. — Люблю, — шепотом.

Признание дается так легко, что самому страшно. Не помню, признавался ли я кому-то раньше. По-моему нет. А может и да. В жопу! Ничего подобного я раньше точно не испытывал. И сейчас, это не просто слова. Не просто рычаг давления. Это именно то, что я чувствую к этой несносной девчонке.

— Хорошо, Стас. Звучит все замечательно, но… — Риша отводит взгляд в сторону. — Что если я завтра действительно перепутаю тебя с Владом? Ну вот случайно. Что тогда?

— Не перепутаешь, — произношу уверенно. — Я больше никогда не стану играть с тобой.

— Конечно не станешь. Ну а вдруг? Что мне теперь ходить и трястись каждый раз? Я так не смогу. Ты все время говоришь мне, что я тебе не верю, и это так. Репутация шагает впереди тебя. Но ты и сам мне не веришь. Иначе бы не устроил эту проверку.

Черт! Она права! Сто раз права. Но больше всего я… Да твою ж мать! Как же трудно признавать собственные слабости. Риша ведь никогда не проявляет чувства по-нормальному. Иногда у меня складывается ощущение, что я просто вынудил ее быть со мной. Взял штурмом. И как только ослаблю хватку, то потеряю. Вот ведь ирония. Моя хватка и задушила наши отношения.

— Риша…

— Что Риша? Ну что?! Белецкий, что ты от меня хочешь?!

— Тебя! — срываюсь, потому что все это похоже на театр абсурда. — Просто тебя, Риша!

— Где? В своей постели?

— Прекрати! Черт возьми! Ну что ж ты такая непробиваемая? Если бы я хотел просто затащить тебя в постель, то, поверь, сделал бы это. Возможностей у меня было предостаточно!

— Так что ж ты этого не сделал? А?! Только и можешь кричать, какой ты крутой мачо-фигачо. Ну давай, включай свои феромоны!

— Р-р-риша! Не провоцируй меня!

— Иначе что? — с вызовом бросает она.

— Снова включила защитную систему? Молодец. Только я уже знаю все, что мне нужно. Ты любишь меня.

— Размечтался! — взмахивает руками, пихая меня в грудь.

— Не-е-ет, солнышко, — хватаю ее за запястья и подхожу ближе. — Ты не сбежишь. Я тебе верю. Верю. Слышишь?! Десять минут назад ты уже сказала мне все, там на сцене. Мне этого достаточно. Просто поверь и мне тоже! Я побреюсь налысо или сделаю татушку на лице, если тебе от этого станет легче. Никого постороннего больше не будет в наших отношениях.

— В наших отношениях? — усмехается, вскидывая подбородок. — Ты серьезно?

— На все сто.