Ход царем. Тайная борьба за власть и влияние в современной России. От Ельцина до Путина

Помимо регулярного общения с прессой, при Чубайсе в Кремле проводились и регулярные еженедельные «производственные совещания» по пятницам. На них собирались начальники управлений, которые отвечали за политическое планирование. Из внешних экспертов звали социолога Александра Ослона и политтехнолога Глеба Павловского, рассказывал Юмашев в сентябре 2020 года. «Представим, если сегодня мы проводим такое совещание. У нас есть оппозиционер Навальный с очередным разоблачением, у нас протесты в Белоруссии после президентских выборов, война в Карабахе, повышение цен, как реагируем? Ослон описывает реакцию людей, как относятся россияне к конфликту в Белоруссии, как народ реагирует на Карабах, на проблему Навального, что беспокоит, что не беспокоит. Если беспокоит – то нужен некий ответ: как власть должна реагировать на эту проблему. Здесь, например, должно выступить правительство, а здесь – Генпрокуратура. Если это правительство – то я звоню премьеру, говорю: "Есть предложение, чтобы вы выступили по такой-то проблеме"». По словам Юмашева, даже когда Ельцин лежал в ЦКБ, всегда можно было снять подходящую для теленовостей картинку, одев президента в подобающий костюм и заведя его в специально оборудованный рабочий кабинет.

Фактическим руководителем таких совещаний был Юмашев, говорит Павловский, постоянный завсегдатай тех встреч. «Валентин был первым лицом на этих совещаниях, и, хотя формально со стороны аппарата за них отвечал заместитель Чубайса – Максим Бойко, вел совещания уже тогда Юмашев». Именно по его просьбе Фонд эффективной политики Павловского разрабатывал «окна» для операции Ельцина, когда ее можно было провести безопасно с политической точки зрения. «Я лучше ситуацию понимал, чем Бойко. Наверное, я активно во всем участвовал, но я этого не замечал. Это логично вылилось из работы в предвыборной кампании», – говорит Юмашев.

Забавно, что Павловский толком не помнит даже название должности Юмашева: «Может, он имел формальную должность, а может, и нет. Не исключаю, что они (с Таней) были вообще на общественных началах». На самом деле почти так и было: Юмашев и Татьяна после выборов стали советниками президента. Но фактически Чубайс руководил администрацией в тесном контакте с Татьяной и Валентином. «Этот их сложившийся еще в предвыборную кампанию триумвират продолжал существовать в это время. Фактически они были главными людьми», – отмечает Павловский.

Теперь Валентин и Татьяна встречались не только дома как соседи и друзья, но и в Кремле – когда ходили на работу.

Юмашев попытался сохранить за Кремлем тот же политический модуль, который сложился весной 1996 года, – по сути, предлагая тем, кто сплотился тогда вокруг Ельцина, и дальше существовать в режиме ежедневной избирательной кампании в его поддержку. «Действительно, он хотел это сделать, – признает Павловский, который после выборов стал работать на Кремль. – Но здесь воспротивился в первую очередь Гусинский. А потом и Березовский. Встал вопрос: а чей этот модуль будет? Если мой – пожалуйста, я буду им руководить, а если другой – я это разрушу. Там все было просто. Поэтому поначалу это не удалось».

На период болезни Ельцину было особенно важно расставить в исполнительной власти близких себе по духу людей. Именно вокруг Юмашева стала объединяться новая ельцинская команда. И теперь ему настало время занять уже настоящую должность – главы администрации президента, фактически второго человека в стране. Автором идеи назначения Юмашева стал Чубайс. Работа в Кремле тяготила его, и в марте 1997 года Чубайс с удовольствием принял предложение Черномырдина уйти в правительство. Но кого-то надо было оставить на хозяйстве в Кремле.

Чубайсу нужен был преемник, и он подумал о Юмашеве, бескорыстно работавшем в избирательном штабе, где они сдружились. И конечно, Чубайс очень хорошо понимал роль Юмашева в жизни самого Ельцина, поэтому и решился на столь рискованный шаг – предложить на роль кремлевского администратора человека, никогда не работавшего во властной системе и фактически без управленческого опыта, если не считать должность зама главного редактора журнала, переживавшего не лучшие времена.

Ельцин идею назначения Юмашева встретил с энтузиазмом – действительно, в этот тяжелый период ему нужен был свой человек в Кремле. А сам Юмашев был несколько обескуражен этим предложением. Он отказывался несколько дней, сначала в разговоре с Чубайсом, а затем и с Ельциным. В отличие от Малашенко, после отказа которого президент предпочел закончить разговор, Ельцин буквально уговаривал Юмашева.

– Борис Николаевич, – отвечал Юмашев, – во-первых, я не обладаю достаточным политическим весом. Во-вторых, я никогда не был в публичной политике, все знают, что я ваш друг, друг вашей семьи, назначение будет выглядеть странно…

Юмашев сопротивлялся тихо, но очень упорно, вспоминал Ельцин. Его «прижали к стене Таня и Анатолий Борисович [Чубайс]. Сказали: "Хватит давать советы со стороны. Нечестно"».