Холли

Потушив сигарету под краном, Холли споласкивает чашку, ставит её в сушилку и поднимается наверх. Первая дверь справа – это гостевая комната. Только не совсем та. Для начала другие обои, но она всё равно до жути похожа на комнату, в которой Холли жила в Цинциннати, будучи подростком. Возможно, Шарлотта верила, что её психически и эмоционально неуравновешенная дочь осознает, что ей не суждено жить среди людей, не понимающих её проблем. Зайдя внутрь, Холли снова думает: «Музейный экспонат. Тут должна быть табличка с надписью «ОБИТЕЛЬ ГРУСТНОЙ ДЕВОЧКИ, TRISTIS PUELLA[45]».

В том, что мать любила её, Холли по-прежнему не сомневается. Но любовь – это не всегда поддержка. Иногда любовь лишает поддержки.

Над кроватью висит плакат с изображением Мадонны. На одной стене – Принс, на другой – Ральф Маччио в роли парня-каратиста. Если бы Холли взглянула на полки под своей аккуратной маленькой аудиосистемой (маленькая табличка гласит: «Ludio Ludius»[46]), то нашла бы записи Брюса Спрингстина, Ван Халена, «Уэм!», Тины Тёрнер и, разумеется, «Пёрпл Уан». Всё на кассетах. Кровать застелена клетчатым покрывалом, которое Холли всегда терпеть не могла. Когда-то среди этих вещей жила девушка, она смотрела в окно на Бонд-Стрит, слушала музыку и писала стихи на голубой пишущей машинке «Оливетти». Которую сменил персональный компьютер «Коммодор» с маленьким экраном.

Холли опускает глаза на красные бирки с надписью «НЕ ДЛЯ ПРОДАЖИ», которые держит в руках. Она даже не помнит, как достала их.

– Я рада, что приехала сюда, – произносит она. – Как чудесно вернуться домой.

Холли подходит к мусорной корзине в стиле «Звёздных войн» (Bella Siderea[47] – как мог бы гласить маленькая табличка, не будь латынь мёртвым языком) и бросает в неё бирки. Затем она садится на кровать, зажав ладони между бёдер. Здесь так много воспоминаний. Вопрос прост: принять или забыть?

Конечно, принять, и не потому, что она теперь другой человек, лучше и смелее, переживший ужасы, невероятные для большинства людей. Принять, потому что другого выбора нет.

5

После нервного срыва и пребывания в так называемом «лечебном центре», Холли откликнулась на объявление небольшого издательства, которому требовался индексатор для серии из трёх талмудов по местной истории, написанных профессором Университета Ксавье. Она нервничала во время собеседования – скорее, её трясло до чёртиков, – но редактор Джим Хаггерти, похоже, не имел ни малейшего понятия об индексации, так что Холли смогла рассказать ему об этой работе, не заикаясь и не путаясь в собственных словах, как это часто бывало с ней на уроках в старших классах. Она сказала, что сначала составит алфавитный указатель-цитатник, затем подготовит компьютерный файл, а потом распределит всё по категориям и алфавиту. После этого текст отправится автору, который займётся проверкой, редактированием и вернёт для внесения окончательных изменений.

– Боюсь, у нас пока нет компьютера, – сказал Хаггерти, – только несколько «Эй-Би-Эм Селектрикс».[48] Хотя, я полагаю, нам придётся приобрести один – говорят, за ними будущее.

– У меня есть компьютер, – сказала Холли. Она подалась вперёд, настолько взволнованная открывшейся возможностью, что забыла о собеседовании, забыла о Фрэнке-младшем, забыла о четырёхлетнем обучении в средней школе с прозвищем «Буба-Буба».

– И вы могли бы использовать его для индексации? – Хаггерти выглядел озадаченным.

– Да. Возьмём к примеру слово «Эри». Это категория, но она может относиться к озеру, округу или индейскому племени эри. От которого, разумеется, тянутся ссылки к «кошачьему народу»[49] и ирокезам. Даже больше! Мне придётся ещё раз просмотреть материал, чтобы разобраться, но вы же понимаете теперь, как это работает, верно? Или возьмём «Плимут», это очень интересно…

На этом Хаггерти остановил Холли и сказал, что работа её. «Он с первого взгляда распознал во мне ботана», – думает Холли, сидя на кровати.

За первой работой, которую можно было назвать учись-в-процессе, последовали другие работы по индексации. Холли съехала из дома на Бонд-Стрит. Она купила свою первую машину. Она обновила свой компьютер и стала посещать курсы. Также она не забывала принимать свои таблетки. Погрузившись в работу, Холли чувствовала себя бодрой и знающей. Без работы – возвращалось ощущение жизни в целлофановом пакете. Она сходила на несколько свиданий, но это были неуклюжие некомфортные встречи. Обязательный поцелуй в конце свидания слишком часто напоминал ей о Фрэнке-младшем.