Холли

— Ты ушла, — говорит Барбара. — Даже черного квадрата с твоим именем не осталось.

— Мне никогда не нравилась именно эта песня. И в любом случае, всё уже закончилось.

— Но ты в порядке, да?

— Да. — Не совсем так; Холли не знает, в порядке ли она или нет. — Но прямо сейчас мне нужно... — Какое слово подойдет для Барбары? Какое слово позволит Холли завершить разговор, прежде чем она потеряет самообладание? — Мне нужно переварить.

— Понятно, — говорит Барбара. — Я примчусь мгновенно, если захочешь, не глядя на локдаун.

Хотя официально локдаун не объявлен, де-факто он есть, и они обе это знают; их губернатор решительно настроен защищать свободу личности, неважно, сколько тысяч людей может заболеть или умереть. Слава Богу, большинство людей все равно принимают меры предосторожности.

— Нет нужды в этом.

— Хорошо. Я знаю, Холс, сейчас тяжелое время, но ты держись. Бывали времена и похуже. — Возможно (почти наверняка), она думает о Чете Ондовски, который в конце прошлого года совершил короткое и смертельное путешествие по шахте лифта. — На подходе ревакцинация. Сначала для людей с плохой иммунной системой и людей старше шестидесяти пяти лет, но я слышала в школе, что к осени она будет доступна всем.

— Звучит хорошо, — говорит Холли.

— И бонус! Трампа больше нет.

«Который оставил за собой страну, воюющую саму с собой», думает Холли. И кто сказал, что он не появится вновь в 2024 году? Она вспоминает обещание Арни из "Терминатора": "Я вернусь".

— Холс? Ты там?

— Я здесь. Просто думаю. — Думаю об еще одной сигарете. Теперь, когда она снова начала курить, ей всё время их не хватает.

— Хорошо. Я люблю тебя и понимаю, что тебе нужно личное пространство, но если ты не перезвонишь сегодня или завтра, я позвоню тебе снова. Честное предупреждение.

— Поняла, — говорит Холли, завершая разговор.

Она протягивает руку к пачке сигарет, затем отодвигает ее, кладет голову на скрещенные руки и начинает плакать. В последнее время ей приходится много плакать. Слезы облегчения после победы Байдена на выборах. Слезы ужаса и запоздалая реакция после того, как Чет Ондовски, монстр, притворявшийся человеком, упал в шахту лифта. Она плакала во время и после штурма Капитолия — эти слезы были слезами ярости. Сегодня слезы горя и утраты. Но это еще и слезы облегчения. Это ужасно, но по-человечески понятно.

В марте 2020 года коронавирус пронесся почти по всем домам престарелых штата, в котором выросла Холли и в котором она, кажется, останется навсегда. Для дяди Холли Генри это не было проблемой, потому что в то время он все еще жил с матерью Холли в Медоубрук-Эстейтс. Уже тогда дядя Генри начал терять свой рассудок, о чем Холли пребывала в счастливом неведении. Во время ее редких визитов он казался вполне нормальным, и Шарлотта Гибни держала свои опасения по поводу брата строго при себе, следуя одному из величайших невысказанных правил жизни этой дамы: если ты о чем-то не говоришь, если ты этого не признаешь, этого не существует. Видимо, по этой причине она никогда не проводила с Холли разъяснительную беседу, когда той было тринадцать лет и у нее начала расти грудь.

К декабрю прошлого года Шарлотта уже не могла не замечать слона в комнате, которым на самом деле был ее слабоумный старший брат. Примерно в то время, когда у Холли начали появляться подозрения, что Чет Ондовски не просто местный телевизионный репортер, Шарлотта заручилась поддержкой своей дочери и ее друга Джерома, чтобы они помогли перевезти дядюшку Генри в приют для пожилых людей в «Роллинг-Хиллз». Примерно в то же время в Соединенных Штатах начали появляться первые случаи так называемого варианта ковида «Дельта».

Санитар из «Роллинг-Хиллз» сдал положительный тест на этот новый и более заразный вариант ковида. Он отказался от вакцинации, заявив, что в ней содержатся кусочки эмбриональной ткани абортированных детей — он прочитал это где-то в Интернете. Его отправили домой, но вред он уже успел нанести. Дельта разгулялась по «Роллинг-Хиллз», и вскоре более сорока пожилых страдали от этой болезни в различной степени. Дюжина скончалась. Дядя Генри не был в их числе. Он даже не заболел. Его вакцинировали дважды — Шарлотта протестовала, но Холли настояла, — и хотя у него был положительный тест, у него не было даже насморка.

Зато умерла Шарлотта.

Будучи ярой сторонницей Трампа (о чем она трубила дочери при каждом удобном случае), она отказывалась делать прививки и даже носить маску (за исключением Крогера и местного банковского отделения, где это строго требовалось. Для таких случаев Шарлотта припасла ярко-красную маску с надписью "MAGA"[8]).