Холм демонов

– Эй! – взвизгнул Грозный Атаман. – Мужик, ты куда? Стой!

– Ну что еще такое? – спокойно обернулся путник.

– Куда ты потопал? – обиженно сказал Соловей, – Мы же тебя сейчас будем грабить и убивать. – И, обернувшись к долговязому, уже открывшему было рот, поспешно добавил: – Но насиловать не будем.

– А почему насиловать не будешь? – удивился путник.

– Да знаешь, – смутился Петрович, – чевой-то не хочется.

– А, ну понятно, – кивнул мужичок. – А какать ты не хочешь?

– Да нет вроде, – еще более смутился Соловей.

– А ты потужься, – предложил мужичок, – я тебе помогу.

– Да спасибо, не надо, – окончательно сконфузился Соловей.

– Ничего, ничего, – обаятельно улыбнулся мужичок, – сейчас помогу. – И он вытянул руки в сторону Петровича. – Даю установку…

– Ой, маманя! – сдавленно вскрикнул Соловей. А мужичок, поправив лямки, деловито потопал дальше по дороге.

– Петрович, что с тобой? – озабоченно спросил долговязый.

Но грозный атаман не отвечал ему. Он стоял, широко расставив ноги, и жалобно подвывал:

– Всех зарежу!.. Всем кровь пущу!..

А по его давно не мытым щекам катились скупые разбойничьи слезы.

x x x

Вернувшись с полным жбаном лягушек на постоялый двор и переодевшись по-домашнему, Василий взялся было за восстановленный Мисаилом список с «могильного» свитка, но тут в комнату ввалились скоморохи. Были они в легком подпитии, однако детектив, не терпевший пьянства при выполнении рабочего задания, отложил антиалкогольную лекцию на потом, так как почувствовал, что Антип с Мисаилом переполнены не только вином, но и ценной информацией, каковую просто не в состоянии держать под спудом.

Василий сел верхом на стул и приготовился слушать.

– Для начала мы выбрали могилку позаброшеннее неподалеку от нашей усыпальницы и стали ее приводить в порядок, – степенно сообщил Антип, -выпололи сорняки, поправили крест…

– Но вскоре к нам подошел кладбищенский смотритель и предложил грабельки и лопатку, – нетерпеливо подхватил Мисаил. – Ну, мы его тут же спросили о гробнице князей Тихославских. Смотритель что-то нехотя пробурчал, но тут я сказал, что куплю и грабельки, и лопатку, и показал ему золотой…

– Тут он стал сама любезность, – добавил Антип, – и сходу выложил все, что знал. И даже то, о чем мы вовсе не спрашивали. Он порывался провести нас по кладбищу и рассказать обо всех захоронениях, так что мы едва от него отвязались…

– Ну хорошо, а что он сказал о гробнице князей Лихославских? – с нетерпением перебил Василий.

– А ничего, – развел руками Мисаил. – Оказалось, что он уже тридцать лет и три года состоит при кладбище, но не помнит, чтобы хоть кто-нибудь к усыпальнице приходил, не говоря уже, чтобы хоронить.

– Ну, это мы и без того знаем, – с некоторым разочарованием заметил Дубов.

– Зато смотритель зело хвалил господ Загрязевых, – сообщил Антип. -Ну, тех, что в часовне с золотым куполом и изваянием синьора Черрителли. Он сказал, что туда чуть ли не каждый день приходит один человек, очень набожный, и подолгу молится в семейной часовне.

– Как раз при нас он туда входил, – добавил Мисаил. – Сразу видно -изрядный господин. Должно быть, из богатого купечества – в дорогом кафтане и при бороде.

– И долго он там пробыл? – без особого интереса спросил детектив.

– А мы не видели, когда он вышел, – махнул рукой Антип. – Как только поняли, что ничего нового об усыпальнице Лихославских не узнаем, так сразу отправились в прикладбищенский кабачок «Веселый покойник».

– И вот уж там-то как раз кое-чего и разузнали! – радостно выкрикнул Мисаил.

– Насчет Лихославских, – уточнил Антип. – Не успели мы налить по первой чарке, как к нам за стол подсела некая дама…

– Ну какая она дама, – пренебрежительно перебил Мисаил, – настоящая Кьяпсна.

– Кто-кто? – переспросил Дубов. – Это что, имя такое, или фамилия?

– Да прозвище, – хмыкнул Антип. – Так здесь зовут тех, кто слишком злоупотребляет кьяпсом. В общем, горьких пьяниц. Ну вот, мы ей налили чарочку, она ее лихо выпила и начала нести какую-то чушь о том, что вот уже без малого полвека побирается на кладбище и что здесь ее всякий покойник знает.

– Тогда мы спросили ее о князьях Лихославских, – нетерпеливо подхватил Мисаил, – и знаешь, что она сказала? Оказывается, один из них был городским старейшиной, когда Новую Мангазею завоевал царь Степан. За строптивое поведение царь повелел высечь князя на конюшне, и тот, не стерпев позора, закололся кинжалом. После чего всех его ближних и дальних сородичей Степан выслал из Мангазеи – кого посадил в темницу, а кого отправил в разные отдаленные монастыри.

– Так что, выходит, Джон Уильям Свамп вовсе не врал в своем «Завоевании Мангазеи», – с некоторым ехидством отметил Антип.

– Ну что же, теперь нам хотя бы ясно, почему усыпальница князей Лихославских пришла в такое запустение, – подытожил Василий. – Остается только выяснить, каким образом ее используют под…

Но договорить сыщик не успел, так как из коридора донесся неясный шум вперемежку с причитаниями.

Антип выглянул в коридор:

– Там, похоже, с нашим соседом священником что-то стряслось.