Холм демонов

Тем временем молодцы тоже выбрались из кареты и стали подтягиваться ближе к тому месту, где их атаман вел задушевную беседу со своими жертвами. «Молодцы» гляделись весьма живописно и напоминали скорее бродячих актеров, наряженных в костюмы из разных спектаклей. Поверх рваных рубах были одеты как тулупы, так и боярские шубы, а на ногах – от лаптей до женских сапожек. Хотя при ближайшем рассмотрении один из молодцев, в кожаном армяке и с самокруткой в зубах, оказался дамой – правда, очень уж грубого вида. На вооружении этой освободительной от имущества армии имелось всевозможное оружие: ржавые сабли, серпы, самострелы и вилы. У атамана же за широким поясом были заткнуты два большущих кухонных ножа. Для солидности.

– Ни хрена нет, Петрович, – сообщил один из них, самый оборванный, но в новых сапогах явно не со своего плеча, – разве что колымага из чистого золота.

– Будем изымать колымагу! – решительно заявил главарь. – Кстати, позвольте представиться: Соловей Петрович, потомственный лиходей и душегуб, заступник всех бедных и угнетенных.

– «Все поделить» и «грабь награбленное», – печально констатировала баронесса. – Ничего нового история изобрести так и не смогла.

Между тем Василий заметил, что предоставленный самому себе Чумичка, каким-то образом высвободив одну руку и вынув изо рта кляп, пытается делать какие-то жесты и что-то шептать. Эти колдовские манипуляции вскоре привели к тому, что в самый разгар политэкономической дискуссии раздался душераздирающий гром, а с безоблачных небес изверглась громадная молния, которая тут же испепелила в прах одного из разбойников-экспроприаторов. Остальные тут же бросились врассыпную и исчезли в густом лесу – кроме самого Соловья Петровича, которого Дубов схватил в охапку и держал намертво. А баронесса с Надей тут же кинулись развязывать Чумичку.

– Василий Николаевич, вам помочь? – как ни в чем не бывало спросил майор.

– Спасибо, Александр Иваныч, сам справлюсь, – ответил Дубов. – А вы покамест проверьте, все ли приданое на месте.

– Эй вы тут, полегче! – вдруг захорохорился Петрович, оклемавшись от громового потрясения. – А то я сейчас как свистну…

– Я те свистну! – голосом, не предвещавшим ничего хорошего, произнес майор Селезень. – Я те щас так свистну, что света белого невзвидишь! – И вместо собственных пальцев Соловей Петрович ощутил во рту здоровенный майорский кулак – предмет, мало приспособленный для извлечения свистящих звуков.

– Я старый больной человек, – заныл Петрович, изымая изо рта нечаянно выбитый майорским кулаком зуб, – зачем вы со мною так?! Я ведь хотел как лучше, чтобы всем все поровну…

– А вышло как всегда, – перебил Дубов. – Александр Иваныч, а ну его к лешему, нам пора ехать.

– И то правда, – согласился майор и, дав Петровичу дружеского пинка, от которого тот с диким воплем полетел в чащобу, Александр Иваныч двинулся вослед за Василием к изрядно пограбленной карете.

x x x

Вскоре удалая тройка вновь мчала золотую карету сквозь густые леса. Колдун Чумичка затянул какую-то заунывную песню, а пассажиры обсуждали последнее происшествие.

– Кого-то мне этот Соловей Петрович напоминает, – неуверенно произнесла Надя. – Вот только никак не припомню, кого.

– Всех экстремистов, вместе взятых, – подсказала баронесса.

– Ну, их-то уж своим путем… Что это?

– А что? – насторожился майор. – Опять разбойники?

– Да нет, прислушайтесь, что поет наш Чумичка.

Пассажиры прислушались – и действительно, голос Чумички не очень музыкально, но старательно выводил песню, слова и мелодия которой показались им очень знакомыми:

– Вечерний звон, вечерний звон,
Как много дум наводит он…

– Странно, – покачал головой Василий. – Неужели здесь известны наши песни?

– Да-да, – подхватила Надя, – ведь это же стихи ирландского поэта первой половины девятнадцатого века Томаса Мура в переводе, кажется, Ивана Козлова. А вот чья музыка, не припомню.

– Да, но ведь контакты между нашими «параллельными мирами» прекратились, согласно выводам уважаемой баронессы, где-то в пятнадцатом или шестнадцатом веке, – заметил детектив. – Откуда же здесь знают песню, созданную гораздо позже?

– Нет, ну это как раз не удивительно, – заявил Селезень. – Вот ведь мы же сюда попали, а аферист Каширский так и вообще туда-сюда шастает. Возможно, и раньше кто-то проникал от нас к ним или наоборот. Например, этот студент, как его, Толя Шнурков…

– Веревкин, – поправила баронесса.

– Да хоть Бечевкин. Так и «Вечерний звон» сюда попал, да и мало ли что еще…

«К примеру, пластмассовый крест боярина Андрея», – припомнил Василий, но вслух об этом говорить не стал.

– А неплохо бы, однако, отобедать, – предложил майор. – Как говорится, соловья баснями не кормят. А то этот Соловей Петрович нам всю обедню обгадил.

– А здорово вы его, однако, в лес закинули, – сказал Дубов. – Я бы эдак не сумел.

– Пустяки, – небрежно махнул Селезень рукавом кафтана. – Просто двое пернатых в одной берлоге не живут, ха-ха-ха!